Вопросы, кстати, были странными. Не только о физическом, но и о психическом здоровье. Спрашивали о кошмарах, о дезориентации, о галлюцинациях. Словно ожидали, что мы сошли с ума.

После обследования, нас снова собрали в конференц-зале. Доктор Кеннеди ждал нас с чашкой кофе в руках.

– Итак, – сказал он, – результаты обследования в норме. Вы физически здоровы. Но нам известно, что вы перенесли тяжелый стресс.

– Тяжелый стресс? – переспросил Сергей, его голос был полон сарказма. – Нас похитили инопланетяне, держали в зоопарке, а вы называете это тяжелым стрессом?

– Мы понимаем, – ответил доктор Кеннеди. – Но мы должны убедиться, что вы психически стабильны.

– Психически стабильны? – вмешалась Ирина. – Вы хотите сказать, что вы нам не верите?

Доктор Кеннеди молчал.

– Вы думаете, что мы все это выдумали? – спросил я.

– Мы просто хотим установить факты, – ответил доктор Кеннеди. – Нам нужно больше информации.

– Какой информации вам еще нужно? – спросил Сергей. – Мы рассказали вам все, что знаем.

– Нам нужны доказательства, – ответил доктор Кеннеди.

Доказательства. Как мы можем доказать то, что видели? У нас нет фотографий, нет видеозаписей. Только наши слова.

– У нас нет доказательств, – сказал я. – Только наши слова.

– Этого недостаточно, – ответил доктор Кеннеди.

Я почувствовал, как во мне нарастает гнев. Они нам не верят. Они думают, что мы сумасшедшие.

– Вы совершаете огромную ошибку, – сказал я. – И вы пожалеете об этом.

Доктор Кеннеди посмотрел на меня с сожалением.

– Я надеюсь, что вы ошибаетесь, – сказал он. – Но пока, вы останетесь здесь. На карантине.

– Карантин? – воскликнула Аня. – Мы не преступники!

– Это мера предосторожности, – ответил доктор Кеннеди. – Мы должны убедиться, что вы не представляете угрозы.

– Угрозы? – переспросила Ирина. – Мы угрожаем тем, кто нас спас?

– Вы угрожаете неизвестности, – ответил доктор Кеннеди.

Нас снова разделили и провели в отдельные комнаты. Комнаты были маленькими и пустыми. Только кровать, стол и стул. Стены были белыми и безликими.

Я сел на кровать и закрыл глаза. Карантин. Они держат нас здесь, как преступников. Они нам не верят.

Я почувствовал отчаяние. Неужели все было зря? Неужели мы не сможем рассказать миру о том, что видели?

Я открыл глаза и посмотрел на стену. На стене не было ничего. Только белая краска.

Вдруг, мне пришла в голову идея.

Я встал и подошел к столу. На столе лежала ручка. Я взял ручку и начал писать на стене.

Я писал все, что помнил. О зоопарке, о существах, о надзирателях, о кораблях. Я писал о нашем страхе, о нашей надежде, о нашей борьбе.

Я писал до тех пор, пока ручка не закончилась. Стена была исписана словами, словно страница книги.

Я отошел от стены и посмотрел на свою работу. Это было все, что у меня осталось. Мое свидетельство. Моя правда.

Я надеялся, что кто-нибудь это прочитает. Я надеялся, что кто-нибудь нам поверит.

Прошло несколько дней. Мы оставались на карантине. Нам приносили еду, но мы не могли ни с кем поговорить. Нас держали в изоляции.

Я продолжал писать на стене. Я писал о своих мыслях, о своих чувствах, о своих опасениях. Я писал о том, что происходило с миром, пока нас не было.

Я узнал из новостей, что шторм, который надвигался на нас в тот день, так и не достиг берега. Он просто исчез. Словно его и не было.

Я задавался вопросом, было ли это связано с похищением. Было ли это частью какого-то плана?

Я начал подозревать, что наше спасение было не таким уж бескорыстным. Может быть, люди, которые нас спасли, преследовали какие-то свои цели.

Может быть, мы были пешками в какой-то игре.

Однажды, ко мне в комнату вошел доктор Кеннеди.