22 декабря.

Ходили. Если честно, даже не помню, чё за фильм. И почему я не скажу, что у меня есть парень? Что все эти Колины «ладушки» и «целую» мне абсолютно ни к чему! Правда, он и не спрашивал ни о чём, и не предлагал, но как-то не по себе от двусмысленной ситуации. И самое гадкое – я совру, если скажу, что мне это не нравится. В итоге я молчу, как партизан на допросе. А сегодня даже позволила взять себя за руку. Чисто из эксперимента – почувствую что-нибудь? Ни фига! Сердце как билось, так и билось, ровно и спокойно, только противно стало от самой себя. Коля, прости! Больше никаких опытов! И вообще, тебе же Алинка нравится. Тогда к чему весь этот «белый лебедь, белый пух, не влюбляйтесь сразу в двух»?

23 декабря.

Вчера последний день учились. С завтрашнего дня консультации. По химии в четверти – тройбан. Я было расстроилась, но папа сказал, что три – оценка государственная, и нечего тут сопли распускать. А я чё? А я – и рада сразу не распускать. Алинка ночевала у нас. Болтали до часу ночи. Пока соседка не стала в стенку стучать. Блин, ну и слышимость у нас в домах! Мы еле угомонились. Алина считает себя влюбчивой. А я? Папа сказал однажды, что женщина – это такое уравнение, которое может иметь несколько решений, противоречащих друг другу. И поди теперь, разберись! О студентах тоже шептались. Больше не встречались с ними. Коля звонил – опять двадцать пять – они не могут, сессия начинается, то, сё. А я ему – ну, и ладушки, пока. Трубку положила. Обалдела и я, и Алинка, да и хлопец, стопудово.

Ещё решила после праздников Игорю (солдатику) в Каунас написать, о том, я встречаюсь с парнем. Мы вроде просто друзья по переписке, и ждать из армии его я не нанималась, и вообще, но чувствую, что надо сообщить. Так честнее. Перед всеми и перед собой в первую очередь.

24 декабря.

Я сейчас столько думаю, кошмар! О любви, конечно, о судьбе, о счастье, о стране нашей. Судьба страны – как судьба человека, не кажется тебе, Дневник? Есть счастливые судьбы, лёгкие, а есть тяжёлые. По-моему, России та ещё судьбинушка досталась. Один Сталин чего стоит. Тут на днях вспоминали по истории. День рождения его было. И хоть говорят, «каждый народ имеет то правительство, которое заслуживает», но с вождём, по-моему, перебор.

25 декабря.

Алгебру писали. Вроде ответы сошлись со всеми. Ой, да лишь бы не двояк! Тут надо физику учить, и костюмы делать. Когда в деревне были, Алинка предложила устроить бал-маскарад. Пацаны начали ржать, а давайте. Мы, мол, снежинками будем! Ну, подруга и решила их на слове подловить. Прикинь, Дневник, вот пена будет! Снежинки! Я валяюсь!

27 декабря.

По алгебре – 4, фух. Папка расщедрился, банку с соком манго выделил. Где он её раздобыл, не знаю. Никогда такого дива дивного не видела, и не пробовала. Так что не с пустыми руками поеду в Донской. Приходил Сушков, к физике готовиться. Умора! Два билета выучили, первый и тринадцатый. Всё! Потом чаи гоняли да Цоя слушали. И Джоанну Стингрей. Как сдавать в таких условиях, спрашивается?

28 декабря.

Офигеть, Дневник!!! Сдали, на 5!!! Считай, я уже учусь в школе при РИИЖТе. Я до сих пор в отпаде!

Пришли с Сушковым в обмороке на экзамен. Я пошла первой, чего тянуть кота за хвост. Тяну билет – 13. Чуть не подпрыгнула на радостях. Заходит Сашка, берёт билет. Пальцем показывает – первый! Уссаться и не жить, вот это пруха! Кому рассказать – не поверят. А больше всех – физичка, она-то нас знает.

30 декабря.

Всё, завтра Новый год. Принесёт ли он счастье? Вот – 31 декабря. Любого года, какой ни возьми. Разве отличаются, скажем 31 декабря 1909 года от 31 декабря 1979? Понятно, что мода не та, люди, да и страна уже не те, но хлопоты? Ощущение праздника, предвкушение волшебства? Всё те же! Что бы ни происходило с миром, атмосфера чуда – всегда. Украшенные витрины, разноцветные гирлянды, ароматы хвои и мандаринов, надежды на лучшую жизнь – не меняются из года в год…».