– Чего ты орешь? – зашипел он. – И не стой как истукан. Подойди к машине и займись чем-нибудь, зеркало регулируй… и в мою сторону не смотри.

От неожиданности я растерялась, отошла к машине и в самом деле вцепилась в зеркало. Только после этого я сообразила, что чертенок просто смеется надо мной, и разозлилась.

– Я тебя поймаю и надеру уши, – пообещала я.

– Ты зачем приехала? – зашипел он из кустов.

– По делу, – пожала я плечами.

– Не таскайся сюда больше. Про тебя и так спрашивали.

– Кто? – Бог знает почему испугалась я.

– Кто, кто… а то сама не знаешь. Взрослая, а дура.

– Будешь грубить, я с тобой не стану разговаривать.

– Больно надо. Я бы мог тебя вообще не предупреждать, и выкручивайся как хочешь. По номеру машины они тебя в два счета найдут.

– Кто они?

Мальчишка зло хмыкнул.

– Слушай, а ты Андрея давно не видел? – сообразила спросить я.

– А ты? – разозлился мальчишка.

– Со вчерашнего дня.

– Вот и хорошо: больше не увидишь.

– Почему это?

– Кончай дурочкой прикидываться, – он вроде бы рассвирепел и заворочался в кустах. – Его убили.

Я замерла с открытым ртом и смогла прийти в себя только через пару минут.

– Как тебе не стыдно, – сказала я укоризненно. – Разве можно так шутить?

– Хороши шутки, – сплюнул мальчишка. – Может, кому смешно, но не мне… – Он вздохнул и добавил: – Свидетели долго не живут, это и дураки знают. Так что мотай побыстрее и вообще… забудь о своем Андрее.

– Эй, подожди… – всполошилась я, но мой собеседник исчез в палисаднике.

Я села в машину и торопливо выехала со двора. Минут через десять мне стало смешно: вот ведь чертенок, какого страха нагнал. Поймать бы его да уши надрать как следует…

«Как же, поймаешь такого», – съязвил внутренний голос.

– Все-таки странная манера шутить… И ребенок действительно был испуган… насмотрелся дурацких фильмов… А куда делся Андрей?

Следующие два дня я была так занята работой, что мысль об Андрее просто не приходила в голову. В четверг утром, когда я завтракала, зазвонил телефон. Незнакомый мужской голос, поздоровавшись, спросил:

– Вы Максимова Александра Сергеевна?

– Да. А в чем дело?

– Вас беспокоят из милиции. Не могли бы вы подъехать к нам…

скажем, часам к одиннадцати?

– Могла бы, – ответила я и почему-то испугалась.

– Вот и отлично. Фамилия моя Степаненко, Николай Петрович.

Он объяснил, куда мне следует подъехать, и, вежливо поблагодарив, повесил трубку. А я разволновалась. Что от меня понадобилось милиции? Прошлась по квартире, пытаясь успокоиться. Кончай дергаться, ты даже не знаешь, почему тебя вызывают. А что, если Андрей заявил в милицию, что я украла у него пленку? Зачем ему было заявлять в милицию? Не проще ли сначала позвонить мне? В общем, я бродила по квартире и терялась в догадках. Опомнившись, взглянула на часы и стала торопливо собираться.

Ровно в одиннадцать я входила в серое здание. Дежурный строго посмотрел на меня, и я, слегка заикаясь, объяснила, к кому пожаловала.

– По коридору, третья дверь налево, – махнул рукой он, и я пошла на негнущихся ногах, продолжая гадать, кому и зачем я здесь понадобилась.

Стены коридора были выкрашены темно-зеленой краской, поэтому выглядели особенно уныло, на двери нужного мне кабинета висела табличка. Из нее я узнала, что хозяин кабинета Степаненко Николай Петрович. Следовательно, я ничего не напутала и пришла туда, куда надо. Я нерешительно постучала и, услышав «да», вошла, почему-то ступая на носках. Разозлилась на себя, распрямила плечи и попробовала выглядеть независимой. За столом сидел мужчина лет сорока пяти, лысоватый и крупный. Скучный темный костюм, темная рубашка, манжеты заметно обтрепаны. Лицо утомленное, но глаза смотрели с любопытством.