– Мой личный, домашний пляж! – прошептала Женька, вытаращив глаза.

Стоптав с ног кроссовки, она ринулась вприпрыжку к воде. Босые ноги утонули в горячем песке. Мелкая рябь прозрачной по-весеннему воды лизнула пальцы. Женька тихонько засмеялась, стащила одежду и, разбежавшись, обрушилась в холодную, до ломоты в костях, воду. У неё перехватило дыхание от ледяных объятий реки, но ненадолго. Широко загребая руками, чтобы разогнать кровь, поплыла к песчаной отмели.

Её белый, искрящийся песок обжигал, словно в середине лета. Упав на него грудью, Женька подгребла под бока сыпучую благодать, подставила спину солнцу. Прижавшись щекой, рассматривала вблизи разноцветные песчинки, вспархивающие от её дыхания. Потом перевернулась на спину и улыбнулась безупречно голубому небу:

– Я в раю? – прошептала она.

* * *

Директорша риэлторского агентства оказалась дамой видной. В том смысле, что издалека. Высокой, худой, жилистой, с жёлчным, прагматичным лицом и стильной стрижкой. Золотом она была увешана, как ацтекский жрец.

– Вообще-то, – встретила она следователя строго, – из полиции к нам уже приходили и со всеми беседовали. Вряд ли мы сможем сообщить вам что-то новое.

– Видите ли, – Марамыжиков попытался скрыть под официозной вежливостью некоторое смущение: строгая дама очень уж напомнила ему суровые школьные годы и завучку, которую все без исключения дети боялись, словно чумы. – Это было предварительное дознание. Теперь дело отдано в производство мне, и я обязан опросить лично всех фигурантов…

– Ну что ж, – директорша поджала губы, – если обязан… Повторюсь: видела я его последний раз в прошлую пятницу, в офисе. По словам родителей, вечером, после работы, он домой не приходил. И не ночевал. Они, правда, не забеспокоились – парень-то взрослый, да и с девушкой встречался… Хватились на следующий день. Потому как в субботу у него должен был состояться показ квартиры, на который он не явился. Мне позвонил с жалобой клиент. Я стала его разыскивать, телефон не отвечал. Позвонила родителям, те всполошились. Заявление у них приняли только в понедельник. По закону какое-то время, что ли, должно пройти с момента исчезновения… Вот, собственно, и всё. Вопросы?

– А… квартира, показ которой должен был состояться в субботу, случайно не на Заовражной находилась?

– Нет, насколько мне известно. На Заовражную вообще редко мы водим смотрителей.

– Вот как? – Гришка попытался изобразить искреннюю заинтересованность.

Директорша глянула на него как-то странно:

– Вы не местный?

Марамыжиков покачал головой:

– Нет, распределился сюда после следственной школы. Я вообще-то из…

– Понятно. Заовражная – не самый презентабельный район Старого города. Собственно, весь Старый город не перспективен в коммерческом плане. Если только для любителей антиквариата. Но да сколько их… Разруха, запустение, старухи и дома допотопного периода, слабо развитая инфраструктура. Вот и нет покупателей. Мы, конечно, стараемся распределить между сотрудниками перспективные и неперспективные районы, чтобы всем дать равные возможности заработать. За Забедняевым была закреплена Заовражная, да…

– В том числе дом номер пять?

– Ну, – недовольно скривила тонкие губы бизнес-леди, – если он значился в продаже, то естественно… – она пощелкала кнопкой мыши, глядя в экран монитора: – Владелец Чернодед В. П., заявок на просмотр за весь период продажи – то есть за год – не поступало.

– Вы знаете, – следователь доверительно понизил голос, будто по секрету лучшему другу сообщал, – этот гражданин Чернодед В. П., как выяснилось, торговал наркотиками…