Справившись с приступом тошноты, Флинн переступил порог и нашел источник вони. Слабый свет масляных ламп вырывал из темноты многочисленные силуэты: здесь лежали голуби с перегрызенными шеями, коты, чьи багрово-фиолетовые внутренности торчали из их распоротых животов, собаки, разорванные на части. Это была самая настоящая живодерня.

Напротив входа за столом сидел парень. И выглядел он паршиво: худое тело, почти превратившееся в скелет, редкие рыжеватые волосы, припорошенные сединой, которая появилась слишком рано, как метель в октябре, серая лоснящаяся кожа, точно намазанная жиром, лицо, покрытое оспинами, и повязка на глазах – засаленный лоскут ткани. Флинн запомнил Доггида совсем не таким.

– Я же сказал тебе проваливать, – сухо произнес парень, еле шевеля языком.

– Привет, – едва выдавил Флинн. – Извини, что беспокою, но я пришел к тебе по делу.

Он не решался подойти слишком близко к Доггиду, поэтому стоял поодаль, почти у выхода, на случай, если придется делать ноги.

– По делу? – переспросил парень. – Какого черта тебе от меня нужно?

– Я знакомый Флинна Морфо, он мне много рассказывал о тебе, говорил, что вы были друзьями.

– У меня никогда не было гребаных друзей! – стукнув по столу, крикнул Доггид, и его коричневатая слюна забрызгала стоящую перед ним масляную лампу.

– Х-хорошо, – запинаясь, согласился Флинн. – Он говорил, что ты привел его к некоему мистеру Баедду. Понимаешь, мне очень нужны деньги, я хочу работать на него, стать курьером, как и Флинн.

– К мистеру Баедду… Ты хочешь, чтобы я привел тебя к мистеру Баедду?! – взорвался Доггид, скалясь, как бешеное животное.

Повязка съехала с его глаз, и он тут же, испугавшись чего-то, поправил ее, а потом весь съежился и жалобно завыл.

– Ты хоть знаешь, кто такой мистер Баедд? – прошептал Доггид и прижал ко рту пальцы с обгрызенными до крови ногтями.

– Он крупная шишка в мире преступности, вор и убийца, – с горькой усмешкой ответил Флинн. – И тот еще паскуда.

Он не боялся, что сейчас Доггид пошлет его куда подальше, потому что отлично помнил, как тот тайно ненавидел мистера Баедда и не упускал возможности вылить на него ведро помоев, разумеется, когда они с Флинном оставались наедине. В противном случае ему бы давно отрезали язык, а то, что осталось, прижгли бы раскаленным железом. И это было бы еще не самое суровое наказание.

Неестественно широкая улыбка разрезала осунувшееся лицо Доггида, и устрашающий, необузданный смех разорвал тишину в клочья. Флинну казалось, что он слышит, как бьются друг о друга кости в теле бывшего напарника – настолько диким был его хохот.

– Да-а-а, он паску-у-уда – каких еще поискать… – наконец-то успокоившись, протянул Доггид и стер с губ коричневую слюну.

Он растопырил пальцы и вытянул их перед собой так, что они почти касались поверхности деревянного стола.

– Это из-за него я теперь такой, – с невероятной тоской и болью в голосе произнес Доггид.

– Какой? – тихо спросил Флинн и сделал несколько шагов вперед. – Ты можешь довериться мне и все рассказать. Какой же ты?

– Уродливый… я такой уродливый изнутри, – ответил Доггид. Он внезапно прижал руки к груди и принялся царапать себя до крови остатками ногтей. – Я уродец, я уродец! Я мерзость, я тварь! Во что я превратился, а?! Взгляни на меня! Скажи мне, во что я превратился?! – кричал он, пытаясь разорвать кожу и добраться до собственных внутренностей.

– Тише, успокойся, – сказал Флинн, почувствовав, что запах разложения усилился. Его желудок точно перевернулся и ударился о ребра. Кое-как совладав с тошнотой, он продолжил: – Расскажи, что с тобой случилось?