Раздался скрип открываемой двери. В каморку, где нас с Бериком держали в качестве пленников, вошли несколько неразговорчивых мужчин в спецовках. Они подняли нас и потащили в ремонтный цех. Тут интерьер значительно изменился со времени нашей погони за стажеркой. По углам помещения горели самодельные лампады с керосином, а в центре, образовав круг, собралась толпа в несколько десятков человек. Часть из них была одета в строительные робы и комбинезоны, другие носили оранжевые жилеты дорожных рабочих. В центре стояли трое главных, которых мы моментально узнали – это были те самые подозрительные типы из автобуса. Сейчас они глядели на нас с явной, нескрываемой агрессией.

Нас привели в центр круга и бросили к ногам этой троицы. Я с трудом поднялась и потребовала развязать нас.

– Молчать! – прошипел маленький в кепке. – Здесь я буду говорить!

– Да говори сколько хочешь! – парировала я, порядком обозленная невежливым обращением с нами. – У вас нет никакого права связывать нас.

– Я сказал – молчать! – заорал маленький, в то время как Берик отчаянно мотал головой, призывая меня успокоиться. – Пробрались сюда, вынюхивают… Я вас насквозь вижу! Признавайтесь, вы из Братства Крылатых Всадников? Да, точно, из Братства, сразу видно, что сидите на первитине – зрачки расширены. Отвечайте, зачем притащились сюда? Вы у нас и так все забрали, что вам еще от нас надо? Говори, или я сейчас…

Маленький вытащил из кармана спецовки здоровенный тесак и приставил его к горлу Берика. Торговец жалобно заверещал и принялся извиваться всем телом, пытаясь вырваться из железных рук наших похитителей.

– Я сейчас ничего не поняла, – призналась я, ибо в сбивчивой речи главного по спецовкам было больше загадок, чем конкретики. – Какие зрачки? Вы что, обкурились?

– Да я вообще не употребляю! – разгневался маленький. – Это ваше Братство поголовно сидит на метамфетамине! Вот сейчас я твоего дружка прирежу, тогда разговоришься!

– Не знаю я никакого Братства! – закричала я. – Мы тут по заданию линейного отдела, ищем колесные пары! Можете на вокзале спросить!

– Так я и поверил! – прорычал маленький и занес тесак над побелевшим от страха Бериком.

Стоявший рядом, чуть выше ростом и не с такой невозможной физиономией, как у маленького, перехватил его руку с ножом и спокойным рассудительным тоном проговорил:

– Обожди, Шопырбек. Кажется, они говорят правду.

– Да ты что, брат? – возмутился маленький. – Ты что, веришь этим…

– Да, верю, – подтвердил второй. – Посмотри на них, они точно не похожи на Всадников. У нее на шее бэйдж трамвайного депо, а этот, которого ты чуть не порешил, больше смахивает на торговца полосатыми палочками.

– Ну и что? Братство могло их нанять! Пусть признаются!

– Опусти нож, – сквозь зубы процедил рассудительный, жестко посмотрев на Шопырбека. Тот заколебался и убрал нож, проворчав в сторону нецензурную тираду.

– Мы с твоей добротой так далеко не уедем, – сказал маленький. – Да, я это тебе говорю, Жургизбай. Ты мне хоть и брат, но…

– Да успокойся ты, – бросил Жургизбай и прикрикнул на остальных. – Чего собрались, других дел нет, что ли?

Толпа, видимо, настроенная на кровавое зрелище, разочарованно загудела и начала медленно распадаться. Часть зрителей разбрелась по обширному помещению цеха, остальные вовсе покинули здание.

Подчиняясь немому требованию брата, Шопырбек недовольно разрезал наши путы. Растирая пострадавшие от тугого провода мышцы, я спросила:

– Где наши коллеги? Что вы с ними сделали?

– Да ничего мы не сделали, – признался Жургизбай. – Они, как нас заметили, такого стрекача задали, только мы их и видели.