– А кто участвовать-то будет? – задал вопрос Влад.

– Не знаю, – растерянно пожал плечами Игорь, – ну, наверно, как обычно – Тоха, Леня, ты, я. Баскетболисты, короче.

– Тох, точно будешь? – спросил Леня.

– Точно, не переживай, – съязвил я с самодовольной улыбкой, не понимая, к чему был задан вопрос.

Леня – наша гордость, школьная палочка-выручалочка. Нас с ним вдвоем используют как главное оружие против конкурентов, то есть соседей. Мы с ним периодически берем места на олимпиадах, а что касается спорта, то и там стараемся не отставать: в прошлом году вот заняли со сборной школы на спартакиаде второе место. Все бы ничего, только соседи наши расположились на первом, поэтому у нас это восприняли как позор.

В течение дня новость облетела всю школу, взбудоражив всех до крайности. Господи, почему всегда такой фурор? Ведь каждый год одно и то же! Однако, признаюсь, что мое первоначальное спокойствие вскоре тоже улетучилось, а его место заняло непонятное волнение. Я прекрасно понимал, что мы – десятый класс. А это значит, что теперь именно нам предстоит особо жаркая схватка с сорок четвертой, ведь одиннадцатые классы готовились к экзаменам, поэтому мы теперь фактически самые старшие и, если можно так выразиться, работоспособные. Что ж, посмотрим кто кого!

В середине того же дня всю школьную элиту собрали в классе на большой перемене. Здесь были олимпиадники, спортсмены и активисты. Я вместе с баскетбольной сборной расположился в конце класса. Из всех перечисленных каст я принадлежал сразу к первой и второй.

Наш директор, за ним завуч, потом несколько учителей толкнули речи про необходимость побеждать, про то, какая большая ответственность лежит на наших плечах, про то, что мы – носители чести школы и прочее, прочее, прочее.

Я не особо их слушал, ибо слова шли не из души, а были заучены по бумажке, да и само обращение мало чем отличалось от прошлогоднего. От нечего делать уставился в окно и погрузился в свои мысли.

Они были далеко от этого кабинета. Думал про Марго. Прошло чуть больше двух недель с начала учебного года, а я до сих пор не наговорился с ней после летних каникул. Любил ли я ее? Самому трудно признаваться в этом, но да. Все в ней такое манящее и привлекательное: ее вьющиеся рыжие волосы, прямой нос, бездонные карие глаза, в которые можно смотреть вечно, смешные веснушки, которые она тщетно пытается прятать под тоналкой. Когда она говорит, часто сбивается, так как тараторит, не разбирая слов. Смех ее не заразителен, но всегда вызывает улыбку. Она любит корейскую музыку и клетчатую одежду; считается умной и способной ученицей, однако часто не понимает самых простых вещей, и это непонимание служит причиной моего умиления. Она невероятно простая, но такая недоступная! А может мне только кажется? В любом случае я твердо решил до конца учебного года добиться если не ответной любви, то хотя бы расположения, но она меня откровенно френдзонит. То ли это флирт, то ли Марго действительно мало мной интересуется.

– Голубев! – выдергивает меня из размышлений сердитый голос завуча, – ты меня вообще слушаешь?

Я растерянно моргаю и ловлю на себе насмешливые взгляды присутствующих.

– Конечно, – откликаюсь я.

– Тогда повтори, что я сейчас сказала?

Я, будучи не в силах что-то из себя выдавить, краснею. Где-то раздаются сдавленные смешки.

– Плохо, Голубев! А ведь ты и Леонид – наши главные надежды в новом олимпийском сезоне!

Смотрю на Леньку. Вот ведь заучка какой: глядит на учителей во все глаза, жадно глотает каждое их слово, что-то постоянно переспрашивает, даже тошно!