– В зеркало посмотри и поймёшь! – захохотала Каролина.

– Хочешь, дам тебе зеркальце? – предложила Марта и, не дожидаясь ответа, полезла за ним в маленький розовый рюкзачок. Шутку подруги она, похоже, не поняла.

Зато Кира всё поняла прекрасно. Она крепко вцепилась в скетчбук и наконец смогла подняться, чтобы поскорее уйти.



Карандаши, которые лежали у неё на коленях, рассыпались по полу, а часть даже закатилась под диван. Это были её лучшие акварельные карандаши, купленные в магазине для художников, и Кире пришлось встать на четвереньки, чтобы их достать.

– Ну точно как пудель, – фыркнула Каролина, и все трое заливисто расхохотались.

– Эй, а может… может… – Соня задыхалась от смеха и не могла закончить фразу. – Может, погавкаешь? – выкрикнула наконец она вслед убегающей в слезах Кире.

Такое унижение так просто не забудешь, и, когда Каролина вдруг предложила присоединиться к девчонкам: «Пошли, у нас к тебе важное дело!» – Кира застыла в замешательстве.

– Ко мне? – недоверчиво переспросила она.

– Ну да, я же к тебе обращаюсь, – закатила глаза Каролина.

Кира посмотрела на раскрывшиеся в этот момент двери пустого лифта, потом на такую красивую и модную Каролину, ласково перебирающую прядки своих гладких рыжих волос, и коротко ответила:

– Пошли.

В конце концов, сегодня с ней с самого утра случались только хорошие и удивительные вещи. Может, и сейчас произойдёт что-то такое?

Соня и Марта сидели на том же диванчике, что и в прошлый раз, но на этот раз не пересмеивались, а смотрели на Киру с выжидающим любопытством.

– Она согласилась? – спросила Соня у прыгнувшей рядом Каролины.

– Ты согласилась? – повторила Марта.

Кира в замешательстве не понимала, стоять ей или нет, и в конце концов неуверенно присела на край диванчика напротив подружек.

– Я ей не сказала, вместе спросим, – раздражённо объяснила Каролина. – Короче, будешь нас рисовать?

– Э-э-э… рисовать? Вас?

– Ну да, не тупи. Ты же типа художница – я видела цветы твои в тот раз, очень похоже.

– А ты можешь человека нарисовать? – Марта нетерпеливо пружинила на сиденье, и её светлые локоны под ободком с единорогом прыгали в такт с ней.

– Настоящих людей я почти не рисовала… только маму и ещё в художке на уроках портреты, но это не считается, наверно…

– То есть ты ненастоящих людей рисовала? Зомби всяких, что ли? – вздёрнула брови Соня, не переставая жевать жвачку. – Нет, нет, принцесс там всяких, героев из книжек, фильмов или просто из головы…

– Покажи! – потребовала Каролина.

– У меня с собой нет: скетчбуки в номере, альбомы дома в основном остались.

– Ладно, приноси после ужина сюда. Короче, суть в чём: если ты нарисуешь наши портреты…

– Только красивые! – капризным голоском перебила Марта.

– Нормальные, чтобы похоже было, – вставила Соня.

– …мы тогда возьмём тебя в нашу компанию. Только название уже не будем менять! – с вызовом закончила Каролина, как будто Кира собиралась что-то ей возразить.

Вечером, когда в холле «Дельфина» взрослые шумно разговаривали и смеялись, маленькие дети, перемазанные мороженым из бара, с визгами носились друг за другом, а девочки разглядывали рисунки из стопки скетчбуков, Кира заметила Матвея. Он нёс в руках булочки с ужина и направлялся к выходу. Ей так хотелось догнать его и вместе идти кормить Боба: Кира не сомневалась, что угощение предназначено для лохматого пса, – но она не решилась.

Матвей

Надо же было произойти такому, что тарелку Матвей разбил именно в тот день, когда с тётей Лидой случилась беда. Сейчас он вдруг подумал, что может быть, – маловероятно и глупо, но всё-таки может быть – беда случилась именно в тот миг, когда капустный салат и куриная котлета (любимая еда старушки, насколько он помнил) шмякнулись об пол и смешались с кучкой белых обломков.