Максимилиан Хан уже стоял у двери, сжимая в руках свиток со сломанной печатью. Некогда прославленный дуэлянт при дворе, Первый клинок, ныне он обучал своему мастерству солдат нашего Дома, в том числе и обоих моих старших братьев, но, когда годы начали брать свое, его приставили ко мне телохранителем. В детстве я его немного побаивалась, высокого и широкоплечего, смотрящего сверху вниз, как медведь, а левый незрячий глаз и пересекающий его глубокий косой шрам на половину лица вообще вызывали холодок на спине. Но суровый внешне Хан относился ко мне с той теплотой, которой так не хватало от родного отца.

– Экипаж в нескольких часах пути от города, все скоро будут здесь, сеньорита, – сообщил Первый клинок Дома Кустодес. – Мажордом4 Ривьера только что доложил об этом. Пойдемте, я провожу вас до комнаты, пора готовиться к приему.

Пока мы шли до спален, я наблюдала за суетящейся прислугой. Дворецкие то и дело раздавали указания и зорко следили, все ли отмыто и блестит, горничные носились туда-сюда с подносами и свежим постельным бельем, а из кухни на первом этаже долетали великолепнейшие ароматы – судя по всему, размаху задуманного праздничного пира позавидовали бы сами патриции5 из Имперской Столицы.

Я чуть вытянула шею в надежде заметить братьев, но в такой суете было сложно разглядеть хоть кого-то. Тем более что Валентин в отсутствие отца временно взял на себя бремя кастеляна6 и заведовал всеми делами семьи, ибо ему предстояло в будущем принять титул герцога.

Конечно, сеньор Гарсия, наш комендант, и мажордом сеньор Ривьера помогали Валу, однако он и так еле успевал совмещать свои обязанности с тренировками и морским патрулированием. Да и сейчас у него наверняка масса дел, чтобы не ударить в грязь лицом перед таким крупным событием, как прием высокопоставленных гостей. Леонард же готовился в скором времени поступить на службу и, вероятно, еще не вернулся с тренировок.

Перед отъездом отца я спросила, почему гости не могут приплыть сразу в наш порт, как обычно делают веасийские дворяне. «Ладья, на которой прибудут северные гости, большая и не очень маневренная, она вряд ли сможет пройти в глубь полуострова по нашим рекам. А обойти восточные рифы и подавно, – объяснил он. – Граф Дюфор любезно предоставит северным гостям приют в Монтесино, пока не приедем мы и не сопроводим их до Мар-де-Сеаля».

Дойдя до комнаты, Максимилиан оставил нас с Каталиной на попечение служанок, и уже спустя пару часов я довольно крутилась у зеркала, не в силах оторваться от отражения, любуясь новым, сшитым специально под торжество платьем в цветах нашей семьи – бело-синим с золотой вышивкой. Черные кудри красиво уложили, прямо как у взрослых придворных дам, а корсет придал моей еще нескладной фигурке девичьей стати. Никогда раньше я не чувствовала себя настолько взрослой и красивой.

Под восхищенное умиление и комплименты служанок я вошла в комнату, где уже ожидал успевший принарядиться Максимилиан. Привычные кожаные доспехи он сменил на отполированную до зеркального блеска парадную кирасу. На плечах красовался тяжелый бархатный плащ, застегнутый изящной фибулой в виде герба Дома Кустодес – меч, пронзающий щит. На поясе, как обычно, шпага в паре с кинжалом, а на руке небольшой пристегнутый к наручу дуэльный щит-баклер. Копну черных с сединой волос он зачесал назад, отчего даже стал выглядеть моложе.

Заслышав мои шаги, Хан повернулся и просиял.

– Каталина еще не выходила? – робко спросила я.

Максимилиан покачал головой, и словно в ответ на мой вопрос, из комнаты подруги донеслись протестующие возгласы.