Запах надежды.

Мы специально отправились рваной объездной дорогой, игнорируя государственную трассу. Бежали? Вот только бежит в этой машине только один и это я, и я ещё не до конца поняла, что является финишной полосой. Справедливость или поиск себя настоящей?

Джек остановил «Бронко» у небольшой заправки с прилегающим к ней загибающимся кафе примерно в девять. Это место привлекало своей живописной природой и хорошей транспортной доступностью, но популярностью оно явно не пользовалось. Это было видно в глазах скучающего хозяина кафе, что устало развалился на деревянной скамье, подставив морщинистое лицо лучам поднимающегося солнца.

– Я заправлю машину, а ты закажи нам что-нибудь.

– Окей, но позавтракаем в машине где-нибудь у обрыва.

Я вышла из машины и, закурив сигарету, направилась в сторону кафе. Здесь не пахло вкусными пончиками или ароматным кофе, лишь гарью и дешёвым бензином, что впитался в саму землю. Мужчина с трудом поднял припухшие с похмелья глаза, но тут же оживился, с радостью демонстрируя свои почерневшие зубы.

– Чего изволит такая милая крошка? – голос его напоминал скрипучую дверь из прошлого, отчего хотелось вывернуться наизнанку, рваная футболка являла миру волосатую грудь, вызывая еще большее отвращение.

– Мне бы кофе и пожевать чего, – я закрыла солнечный луч спиной и смогла разглядеть чёрные глазки, с залегающими фиолетовыми тенями.

– Для такой красавицы, – он медленно поднялся со своего выдуманного пьедестала и сложил руки на груди, пожирая глазами вырез моей майки. – Ты заходи, заходи. У меня и кофе найдётся, и горячительное для тонкой беседы.

Он не пытался скрывать свои домогательства. Напротив, гордился собственной сообразительностью. Слова сыпались из мерзкой пасти без зазрения совести, предвкушая грязные фантазии, отчего и без того пустой желудок угрожающе заурчал, посылая рвотный позыв.

– Я приехала поесть.

– А то! Сюда только за этим и приезжают, редко, правда, такие красавищные.

Я закатила глаза, бросила окурок в ржавое ведро, служившее урной, и, выхватила из заднего кармана штанов удостоверение. Меня всегда удивляло, как вот такие личности, меняются при виде кожаного портмоне, где указана фамилия агента ФБР и сверкает латуньевый жетон. Лица сразу вытягиваются, глаза начинают метаться в поиске глупых оправданий, а руки непроизвольно трясутся или же прячутся в карманы.

– Кофе и что-то сытное. Желательно, если ты сделаешь это быстро.

– Что-то не так? – Джек оказался за моей спиной неожиданно, несмотря на футболку и джинсы, в отличие от меня, на его спине находилась закреплённая кожаная портупея, что удерживала два табельных Glock-a.

– Всё в порядке, агент Форбс, любезный, уже идёт готовить нам кофе.

Я расплылась в хищной улыбке, смотря, как скрюченная страхом фигурка скрылась в тёмном помещении кафе. Такие, как он, не представляют настоящей угрозы в масштабе. В основном это выброшенные на обочину жизни мужчины, что стремятся показаться альфа-самцами. На самом же деле они почти всегда являются только трусами. Алкоголь течёт в их венах вместо крови, а в мозгу работает лишь несколько извилин, отвечающих за базовые инстинкты. Я сталкивалась с такими каждый день: на остановке, в академии, на выездах. Мир не изменить одним только желанием. К сожалению.

Спустя две минуты нас уже ждут два дешёвых бумажных стаканчика с растворимым кофе и крафтовый пакет с ход-догами. Форбс морщится, а я хватаю покупку и отправляюсь к машине. Придорожные забегаловки стали основной частью моей работы уже давно, и вкус их еды кажется чем-то совершенно нормальным. Даже в Вашингтоне я больше склонялась к банальной доставке, чем готовке.