– Поехали давай, надеюсь, выспался?

Джек молча забрался на водительское и поправил сидение под свой рост, машина вновь тронулась, а я открыла долгожданное дело. Что я пыталась найти? Какое-то подтверждение, что это совершенно неидентичный случай, что все мои догадки – блеф воображения. Моего обидчика посадили много лет назад, его жена скончалась в тюрьме через год от туберкулёза, он же был заколот до смерти сокамерниками во время утреннего променада. Я выяснила всё сразу, как бессвязные воспоминания вернулись. У того ублюдка были дети, двое сыновей, но и они погибли. Старший спустя десять лет отсидки, разбился на машине, младший же выпустился из интерната, а после оказался в круглосуточном магазинчике Нью-Йорка, где схлопотал пулю в лоб.

Собакам – собачья смерть.

– Нашла что-то интересное? – Джек сделал музыку громче и закурил, открывая окна.

– Информации крайне мало, – буркнула я, залипая в голубой монитор.

– Разберёмся на месте. Знаешь, Лейн, с тобой я уверен, что мы поймаем ублюдка.

– Главное – постараться найти девочек. С момента исчезновения последней прошло 32 часа, возможно, у нас есть мизерный шанс хотя бы попытаться пройти по горячим следам.

Я откинулась на сидения, делая запрос в базу по осуждённым и привлекающимся за подобные статьи. Ответ пришёл спустя несколько растянувшихся в вечность минут.

– У нас двое подозреваемых. Один освобождён по условно-досрочному, другой уже отсидел свой срок и вышел на свободу. Не совсем то, что мы ищем, домашнее насилие, но проверить стоит.

– Всё из Уотера?

– Нам не могло так повезти, Форбс. Оба проживают в близлежащих городках.

– Поспи, Лейн, ехать ещё долго.

Я открыла окно со своей стороны и закрыла ноутбук. Мозг лихорадочно прокручивал сухие факты: места пропажи, состоятельность семей, образ жизни девочек. Хотелось надеяться, что это стечение глупых обстоятельств и возможно, девочки, находясь во вполне себе сознательном возрасте, просто сбежали в поисках лучшей жизни. Такое случается, маленькие городки для них кажутся клетками, из которых не терпится вырваться, чтобы расправить крылья.

Но внутреннее чутьё говорило обратное.

Словно их жизни уже были предрешены чьим-то умыслом, и именно их я не успею спасти. Именно эти трое останутся немыми призраками, что будут вынуждены наблюдать за людской низостью сверху. Каждый сотрудник нашего отдела помнит своего первого неспасенного ребёнка. Это как движение по трассе навстречу несущейся фуре. Ты точно знаешь свой путь, выжимаешь педаль газа, чтобы скорее достичь финала, но проигрыш не что иное, как смерть. Не твоя, но она сломает важный механизм в голове воодушевлённого копа, готового помогать людям.

Глаза мёртвых детей будут преследовать всю оставшуюся жизнь, чтобы напоминать о жестокости мира. Мы живём на огромной планете, где обитают самые разные нации. Мы считаем себя людьми – равными и вездесущими – но часто показываем обратное.

Сон не шёл, как бы я не закрывала глаза. Хотелось впитывать свежий воздух и любоваться чернеющими кронами деревьев, что словно небесная карта, тянулись вдоль полотна дорог. В салоне автомобиля царит удивительный аромат, в котором смешались запахи влажной земли после дождя и опавшей листвы. Их сменяют тёмные туннели, которые, словно хищные рты, поглощают крошечные машины-жуки. В этом месте запахи становятся более навязчивыми и вызывают ощущение грусти. Запах мокрого асфальта, кажется, проникает в самую душу. Не всем удаётся найти выход из жизненного туннеля, но «Бронко» словно вырывается наружу навстречу восходящему солнцу, которое окрашивает голубое небо в яркие цвета. Деревья с одной стороны, окрашиваются в тёмно-зелёный и благородный изумруд, переливаясь бликами на восходящем солнце. С другой же стороны, кровожадный обрыв, огороженный белым отбойником, за которым скрывается бесконечная водная гладь Атлантического океана, разрисованная кроваво-алыми красками. Здесь голову кружит запах водорослей и свежести.