– Захлопывайте ловушку, лохат, – произнес Варен, глядя на горизонт, который застилало черным и жирным дымом.

Думаю, вы правы, Великий шпион, – на лице Сириля появилась кривоватая усмешка, когда он увидел, что выход из бухты Лайи заперт имперским флотом.

Он махнул рукой и оксибелесы на башнях и стенах, засыпая корабли врагов снарядами. Воздух наполнился резкими звуками, какие бывают только в битве. Скрипели снасти, ревели горевшие паруса, разрывали со свистом воздух стрелы оксибелес, шипела вода, встречая горящее дерево, что в изобилии падало с кораблей. Посмевших бросить вызов империи зажимали в клещи.

– Помните об обещании, лохат, – напомнил Варен.

– Я не забыл вашу просьбу, Великий шпион. Мы постараемся захватить офицера, – Сириль кивнул, не отрывая взгляда от уничтожаемого флота.

Люди прыгали в воду с горящих кораблей, многие из которых уже сильно кренились на борт, то и дело черпая воду, сцепляясь парусами и мачтами. Мирэйские корабли ринулись в гущу боя сразу же, как только гарнизон Лайи прекратил обстрел. Они накинулись на врага, словно стая голодных акул или даже змееголовов, и буквально терзали их, раздирая на кровоточащие части. Лохос, замерший на стенах Лайи, внимательно следил за тем, чтобы никто не вырвался из западни. По сути этот бой перестал быть боем, превратившись в избиение.