Родненькое, чудненькое светило торопилось в гости к израненному Алексею. Лёша знал, что сейчас солнышко заставит его улыбнуться сквозь боль до слёз. Он знал, что это произойдёт и желал этого. Звезда не заставила себя ждать. Лучи коснулись Земли, и ошеломлённый адепт принял участие в таинстве рассвета. Лопнувшие, замазанные мазью губы тяжко растянулись в восторженной улыбке, а счастливые глаза сверкали от осознания, что живой! Что есть и, конечно же, будет, ещё будет шанс испить янтарного напитка с другом. Ещё есть шанс отдать другу бесценное время, что никогда не вернётся.

– Живой!

Алексей слился с восходом. Он прямо здесь и сейчас вдруг принял решение, что кто-бы не дарил ему силу в боях, где ставки лишь жизни, он, не колеблясь, будет её применять. Без всякого зазрения совести и без всяких размышлений и сожалений о принятом решении.

Взяв бинт со стоящей рядом передвижной тумбочки, он осторожно промокнул губы. Бинт окрасился в красный цвет и этим привлёк внимание Алексея.

– Да, ты не бессмертный. Видишь? В тебе такая же кровь, как и у всех остальных – пронеслась мысль – в тебе такие же органы, как и у других людей. Ты же хотел удостовериться в этом? Вот, пожалуйста. Твоё желание для нас закон.

Он выкинул бинт и сел на кровать.

Эйфории, восторга, ликования, тех, что заполняли Лёшу после победы над ведьмой Хосой, не было совсем. Радость от этой победы была странной, а у друзей не было её и вовсе. Бодро будет долго страдать от своего поступка, который он совершил в битве с Фениксом. Гурд будет считать себя вообще не причастным к сражению. И лишь Знаток Дикарис останется самим собою, не испытывая ни радости, ни раскаяния, ни стыда. А Алексей был лишь несказанно рад тому, что ещё раз увидел Шуду, которая, к тому-же, спасала его. Любовь не на словах, а на деле.

– Если бы Шуда не пришла на помощь, то мы бы уже были мертвы – рассуждал Алексей, уставившись в окно.

– Был бы ликвидирован Бодро, что в предстоящей войне было-бы жирным плюсом для любимой. Сбор песни был-бы прекращён и, тем самым, исчезла бы малейшая опасность проигрыша в войне. Даже гипотетическая. Пожертвовала всем ради меня. А я? Но чем же она пожертвовала, Алексей? Войной и алчностью? Ради любви?! Да как ты можешь любить такую Шуду? Отстань! Я буду любить её вечно.

В дверь тихонько постучали. Несмотря на ранний час, кому-то тоже не спалось, и Лёша решил выяснить кому именно.

– Да, да – выдавил он.

Дверь тихонько приоткрылась и в проёме показалась сначала голова Гурда, а затем и Бодро. Лёша вновь взял бинт с тумбочки, ибо губы вновь не простили ему улыбки. Две физиономии тоже улыбались, но Бодро улыбался несколько виновато. Он не спал ночь напролёт. Лишь перед самым рассветом Рыцарь Духа вылетел из реальности и исчез в бездне спокойного сна. Ему снилась Хоса и Феникс, Деждана и Шуда. Они замышляли убить его, намеренно громко разговаривая об этом, и то и дело, поглядывая на него ужасными, злобными глазами. Губы их страшно искривлялись, когда они упоминали Бодро. Они желали, чтобы Рыцарь Духа дрожал всем своим телом и трусливо бежал от них, куда глаза глядят, но Бодро нисколько не боялся их. Он вдруг проникся к ним состраданием и горько, со слезами на глазах, смотрел на них. Огненный Феникс всё никак не мог влиться в компанию. Он метался, создавая огненное зарево, но три девушки не обращали на него никакого внимания. Они вдруг встали и, сжимая оружие, двинулись на Бодро. Он, раскинул руки и плача пошёл им навстречу. Он до последнего надеялся, что они не причинят ему вреда. Он хотел сказать им, что достаточно крови и искренне хотел их обнять. Но, вместо этого, Шуда первая вонзила в Бодро свой меч. Затем ещё и ещё… Мука была адской. Бодро всё не умирал, а тело его резали и кромсали, протыкали и рвали. Придя в ярость от того, что они никак не могут убить Бодро, они топтали его израненное тело ногами и били его руками. А он светло смотрел на их обезображенные непонятым гневом лица и улыбался.