Говорят в основном о театре, охоте и скачках – ни в одной из этих тем я не разбираюсь и скромно помалкиваю, изображая вежливый интерес. Макс, с которым нас посадили рядом, тоже почти все время молчит, лишь иногда вставляет реплики для поддержания беседы. Мне кажется, он даже не задумывается, делает это на автомате. На меня и не смотрит, словно подчеркивая, что мы друг другу никто.

Все идет нормально, и я готова выдохнуть с облегчением и расслабиться, но неожиданно возникает неловкая ситуация.

– Когда вы намереваетесь отбыть в Хельгиштейн, милочка? – спрашивает старушка, обращаясь ко мне. – Я давненько собираюсь посетить Черную воду, но все никак не найду попутчика. А снова ехать с Донной и Марианной и всю дорогу слушать их жалобы на всякие хвори... Нет, это слишком тяжкое испытание для моей мигрени!

Произнеся этот монолог, она смотрит на меня с хитрой улыбочкой и ждет ответа.

– Я пока не думала об этом, – произношу растерянно, косясь на леди Робейн. – Я ведь только что приехала в столицу и не успела освоиться...

– К сожалению, в ближайшие недели вряд ли получится, у меня здесь много незаконченных дел, – выручает Макс.

Но вмешивается Ванда, причем совершенно предательским образом.

– Полно тебе, дорогой, всех дел не переделаешь! Почему бы и впрямь вам не отправиться в Хельгиштейн, тем более если для юной леди нашлась попутчица? А я смогу остаться и заботиться о делах и о лорде Робейне, когда он вернется. Мне кажется, было бы здорово!

Остальные переглядываются и поддакивают, глядя на нас с улыбками. Хельгиштейн... Я ведь уже это слово слышала, только не помню, когда... И почему я вообще должна туда ехать?

– Как только позволит служба, непременно поеду, – произносит Макс с вежливой улыбочкой. – И вы окажете мне большую честь, леди Шарлотта, если позволите вас сопровождать.

Вроде вопрос закрыли, все остаются довольны и переходят к обсуждению новостей столицы. Все, кроме меня, разумеется – разговор о поездке несколько поднапряг. Название все крутится в голове, но спросить, куда меня все посылают, получается только дома.

Переодевшись с дороги, мы собираемся в столовой на чаепитие – будто в гостях не наелись. Хотя я действительно почти ничего не ела, боясь выглядеть совсем уж дикаркой. Ряды столовых приборов вгоняли в тоску – некоторые я видела-то впервые. Так что выбирала то же, что и Макс, подглядывая, какую вилку он берет, а у него как назло не было аппетита – поклевал немного кое-что из закусок и все.

И теперь я набрасываюсь на холодный ростбиф, мягкий сыр и булочки как беженец с голодного края, не беспокоясь, что хозяева подумают. Не хватало еще и дома стесняться!

Дома? Но это же совсем не мой дом...

– Не торопитесь, дорогая, – укоряет леди Ванда и похлопывает меня по спине, пока откашливаюсь. – Вы голодны? Хотите, закажем горячего, на кухне наверняка есть суп или еще что-нибудь.

– Спасибо, не нужно никого напрягать, – попив воды, возражаю я. – Хватит и бутербродов, они очень вкусные.

– Испортите желудок! Нельзя же без горячего, а вы за обедом почти ни к чему не притронулись. Так сильно нервничали?

Вообще-то я съела не меньше, чем твой сын, но к нему почему-то вопросов не возникает. Правда, Макс и не закидывает в топку все, до чего в силах дотянуться. Сидит, чаек попивает, нехотя откусывая от полупрозрачного кусочка сухого бисквита. Он когда-нибудь нормально ест? Или маги тут чистой космической энергией питаются? Сытненько, видать, вон какой вымахал.

– Если честно, я боялась показаться невоспитанной, – признаюсь, когда она отправила служанку за ужином. – Я ведь не знаю, вдруг в вашем мире леди много есть неприлично.