. Но это, разумеется, было одновременно и выражением личной позиции решительного осуждения насильственного захвата государственной власти большевиками.

Наряду с занимавшей основное его время и исключительно увлекательной работой в следственной комиссии Николаевский стал сотрудничать в восстанавливаемом Щеголевым журнале «Былое». Оба направления работы он поначалу продолжал и после октября 1917 г., так как новые власти сочли его вполне лояльным (вероятно, сыграло свою роль и заступничество А.И. Рыкова).

Октябрьский переворот 1917 г. некоторое время почти не отражался на его профессиональных занятиях историка-архивиста. Этот сегмент деятельности был даже в какой-то степени полезен властям, так как способствовал раскрытию бывших провокаторов, что они считали для себя политически полезным и важным.

Впрочем, некоторые найденные сенсационные документы имели двусмысленное значение и сами по себе, и для судьбы Николаевского.

Так, в архиве Департамента полиции Николаевский обнаружил многочисленные документы, неопровержимо свидетельствовавшие о том, что видный большевистский руководитель, член избранного на Пражской конференции 1912 г. ЦК, депутат IV Государственной думы Р.В. Малиновский являлся тайным сотрудником петербургского охранного отделения. Документы подтвердили давно уже циркулировавшие подозрения, которые упорно отвергались Лениным, всецело доверявшим Малиновскому. Николаевский, безусловно, вспомнил, что еще в 1912 г. ему о предательстве Малиновского говорил петербургский профсоюзный работник социал-демократ В.Г. Чиркин[157].

Николаевский опубликовал большую, основанную на первичном материале статью «Дело Малиновского», а затем подготовил и обширную документальную публикацию в журнале «Былое». Это было его первое крупное произведение археографического характера. Можно полагать, что, несмотря на поспешный расстрел Малиновского в 1918 г., сразу после возвращения его из германского плена, Ленин затаил в отношении Николаевского злобу, ибо выявление истинного лица Малиновского косвенно бросало тень на самого большевистского вождя.

Постепенно поисковые и археографические интересы расширялись. Были обнаружены и опубликованы письма народовольцев (участников подготовки покушения на царя Александра II в 1881 г.) А.Д. Михайлова, А.И. Баранникова и М.В. Тетерки. Это весьма драматические исповеди людей, приговоренных к смертной казни, написанные в камере смертников. Авторы и берегли надежду на сохранение своей жизни, и почти совершенно отчаялись, и в то же время готовились к гибели с прежним жертвенным фанатизмом. Каждое из этих писем было по-своему поучительным. Весьма показательно название, которое Николаевский дал этой коллекции: «Кладбище писем»[158].

Вслед за этим благодаря усилиям Николаевского на свет появился «Проект программы русских социал-демократов», подготовленный болгарином Димитром Благоевым, создавшим в 1883 г. в Петербурге первый русский марксистский кружок. Эту публикацию архивист сопроводил следующим весомым предисловием:

«В рукописном виде проект распространения совершенно не получил и бесследно затерялся и в России, и за границей, и только теперь в архиве Департамента полиции – этой неисчерпаемой для историка российского революционного движения сокровищницы – нам удалось найти его копию в экземпляре, представленном 17 января 1885 г. директором Департамента полиции г. Дурново на просмотр своему начальству – министру внутренних дел графу Д.А. Толстому»[159].

Так с легкой руки Николаевского стал известен не только самый первый документ российского социал-демократического движения, но одновременно и первое свидетельство политической деятельности Благоева, который позже стал известным болгарским социал-демократом – лидером партии «тесных социалистов», а затем и компартии.