Публикации следовали одна за другой, причем Николаевский впервые именно в это время попробовал свои силы и в историографической области – в журнале «Былое» стали появляться его содержательные обзоры литературы по истории революционного движения в России. Когда же в фондах Департамента полиции было обнаружено дело 1897 г. по доносу, обвинявшему журнал «Русское богатство» в революционной марксистской направленности, Борис Иванович счел нужным подготовить специальный обзор этих документов и послать их в Полтаву В.Г. Короленко, который в то время являлся одним из руководителей редакции этого авторитетного журнала.

Представляли интерес обнаруженные Николаевским документы о последних неделях народницы Софьи Михайловны Гинзбург, проведенных в Шлиссельбургской крепости, где она в январе 1891 г. покончила жизнь самоубийством. Эта публикация была важна и подробным описанием тяжелейших условий пребывания политзаключенных как в Шлиссельбургской крепости[164], так и в других местах заключения в дореволюционной России[165].

В «Былом» с первого послеоктябрьского номера Николаевский стал вести рубрику «Новое о прошлом», в которой давалась разнообразная информация о всевозможных документальных находках и публикациях о них в газетах и журналах[166]. В этих статьях содержался начальный источниковедческий и историографический анализ опубликованных материалов[167]. На нем Борис Иванович оттачивал свои навыки в области этих специальных исторических дисциплин. В одной из таких публикаций, хотя рубрика в целом носила беспристрастный характер, Николаевский поразил читателей критическими заявлениями в отношении советской власти:

«Ненормальные условия, в которых живет наша страна, препятствуют нормальному ведению наших обзоров, – регулярных по раз навсегда задуманному плану. И не только потому, что книжки журнала, фактически превращающегося в непериодический сборник, выходят слишком редко с промежутками в 3–6–8 месяцев, но и потому, что Россия волею судеб расколота резкими границами и строгими кордонами на ряд отдельных территорий, живущих каждая своею самостоятельною жизнью и особыми своеобразными интересами политической борьбы»[168].

Многие материалы «Былого» публиковались без обозначения авторства (часто после них ставилась подпись «Ред.»). Можно предположить, что часть из них принадлежала перу Николаевского, подпись которого не ставилась то ли потому, что в этом номере уже была помещена одна его публикция (а иногда и две), то ли из соображений политической осторожности.

Одновременно со всей этой работой Б.И. Николаевский включился в организационную деятельность, направленную на упорядочение архивного дела. Первая и весьма важная инициатива в этой области, которая была связана с его именем, состояла в спасении ценнейших архивных фондов, которым в условиях усиливавшегося хаоса угрожала гибель. Обладая уже значительным архивоведческим и археографическим опытом, Николаевский отлично понимал исключительную важность спасения российской внешнеполитической документации, сосредоточенной в архиве Министерства иностранных дел.

После большевистского переворота Л.Д. Троцкий, назначенный наркомом иностранных дел, попытался использовать документацию этого ведомства для компрометации политики царского правительства и его союзников в мировой войне. С помпой было объявлено о публикации текстов тайных договоров, заключенных царским и Временным правительствами. С этой целью Троцкий поручил своему помощнику матросу Балтийского флота Н.Г. Маркину отправиться в МИД и подобрать там соответствующие тексты. Открыв мидовские сейфы, Маркин увидел массу бумаг с грифом «секретно». О том, что этот гриф ставился почти на все дипломатические документы и что некоторые из этих «секретных» документов были давно опубликованы самим правительством, Маркин, разумеется, не знал.