Шум на улице отвлек от него внимание хозяйки дома и прекратил, казалось, бесконечную пытку вопросами.

– Марк вернулся. Недолго осталось, мой мальчик, – произнесла Октавия, обращаясь к племяннику, – скоро судьба твоя будет решена.

Квинт считал себя смелым и способным достойно выдержать все трудности, но после этих слов силы оставили его. Дядя, которого он видел всего несколько раз в жизни, и без того вызывал у него трепет: столько разнообразных слухов о нем он слышал. Страх предстоящей встречи сменился ужасом. Видимо, вся гамма чувств, обуревавших его душу, отразилась на его лице, потому как сестры недоуменно переглянулись. Летиция, воспитанница его дяди, подошла к юноше и, желая ободрить его, произнесла:

– Господин справедлив и всегда держит слово. Если его решение не устроит тебя, ты всегда можешь пойти служить в армию.

Как же он раньше не подумал об этом? Но, надежда, мелькнувшая в глазах Квинта, тут же угасла: у него не было денег, чтобы купить оружие и доспехи. Об этом тоже придется просить дядю. Мысль о том, чтобы пойти в пехоту, даже не рассматривалась им. Не мог сын и внук патриция служить как какой-то плебей!

Летиция, не дожидаясь его ответа, выбежала на улицу. Требование Октавии вернуться в дом и дожидаться Марка вместе со всеми не возымело на нее никакого действия.

– Несносная девчонка, – чуть слышно посетовала она. – Хорошо, что мы никого сейчас не принимаем, иначе она опозорила бы наш дом.

За порогом Летиция сразу увидела Марка. Мужчина спешился, но не торопился войти в дом, продолжая крепко держать под уздцы коня и разговаривая с кем-то из своих центурионов. Девочка подавила в себе первый порыв спросить, как он добрался, вспомнив обиду. Легат не сообщил ей о своем отъезде, а ей так хотелось снова увидеть его виллу в Этрурии, посмотреть, насколько она изменилась за это время, поговорить с Авлом. Она подошла к коню, стала гладить и целовать его морду, одновременно жалуясь на некоторых «вредных и упрямых сенаторов».

Марк, стоявший рядом, улыбался, а его собеседник еле сдерживал смех. Наконец, последний не выдержал и громко обратился к девочке:

– Маленькая амазонка, может быть, довольно обнимать это животное? Когда ты уже обратить внимание на старого солдата?

– Здравствуй, Лукро[5]! – узнав голос говорившего, девочка обошла коня и крепко обняла центуриона. – Просто я очень соскучилась по Версу и не думала, что снова увижу его. А ты, я вижу, совсем не изменился!

Летиция без зазрения совести взяла сушеные финики из кармана мужчины и стала по одному скармливать их коню, приговаривая:

– Кушай, мой хороший, кушай, мой маленький!

Громкий смех разнесся по улице: теперь ни Лукро, не Флавий не сдерживались.

– Я удивляюсь, как это чудовище до сих пор не съело тебя, амазонка! – воскликнул центурион. – Он всех конюших измотал, пока мы добрались сюда: так рвался к хозяину и, видимо, не только к нему!

Рассказав несколько историй о переходе, центурион простился и зашагал прочь с неожиданной для его грузного тела легкостью.

Летиция по-прежнему не обращала внимания на Сцеволу, но и не спешила возвращаться в дом.

– Для всех у тебя найдется доброе слово, кроме меня, – произнес он печально.

– Почему ты не взял меня с собой?

– Потому, что это – не веселая прогулка! Я решал дела, не терпящие отлагательств. Ты достаточно взрослая, чтобы понимать это и не обижаться по пустякам.

Долго сердиться на него Летиция не умела. Она с надеждой посмотрела в глаза Марка, осторожно беря его за руку:

– Но в следующий раз ты не уедешь без меня?

– Была бы ты мужчиной, в хитрости могла бы с Улисом[6] состязаться!