– Хорошо бы еще выяснить, что помнит Леха… Раз он пришел позже, то должен быть трезвее нас.

– А вот это спорное утверждение… Мы же не знаем откуда он к нам пришел и в каком состоянии… На какую алкогольную палитру капал наш коньяк…

– А‑а-а! Не произноси при мне это…

Пока Соня болтала по телефону, Настька в коридоре все подслушивала и строчила смс-донесение тому самому «К», который обещал ей купить диски, если она сможет не расколоться, кто вчера проводил маму до дома. Настька совершенно измучилась, потому что приходилось писать нормальными русскими буквами, а она привыкла изъясняться смесью латиницы и цифр. Так гораздо удобнее и быстрее, ей даже удалось приучить к этому маму, после некоторых расшифрованных совместно сообщений.

Сейчас получалось примерно следующее: Мама не помнит сейчас пытает тКатю похоже бесполезно как мои диски?

Ей показалось, что сообщение очень подробное и понятно, поэтому она наконец-то нажала «отправить». Ответ пришел быстро: возьмешь завтра в почтовом ящике.

«Круто! – подумала Настя. – Значит, он уже нашел, купил, знает, как войти в подъезд и запомнил номер квартиры. Вот точно мама говорит, что мужик, если захочет, то из-под земли достанет…»

Вчера она, как всегда, сначала радовалась, что ее оставили дома одну. Зашла Ирка, сразу же, как уехала мама. Они покурили, поржали. Сигареты Настька опять стрельнула у мамы. Ирка сказала, что у нее нету. Потом Ирка ушла гулять, и Настя в окно видела, что она вышла и сразу же закурила. Сука она все-таки… И везет ей – гуляет целыми днями… А Насте опять было строго велено сидеть дома. Она насмотрелась своих клипов, несколько раз накрасилась и смылась, потом стало скучно и захотелось, чтобы мама скорее пришла домой. Настька начала ей названивать, но мама на третий звонок отреагировала очень сердито, сказав, что здесь очень громкая музыка, она плохо слышит звонок и вообще, пусть Настька ложится спасть и ее не дожидается. Вернется поздно.

Настька залезла во все мамины шипучки и соли для ванны, с удовольствием пролежала во вкусно пахнущей и шипящей воде долго, пока вода не остыла. Бабушки дома не было, она оставалась ночевать у Люси, и никто не стучал в дверь с дежурным воплем: ну, сколько можно торчать в ванной… После этого бабушка начинала обычно ворчать на маму: дескать, Настька повторяет все за тобой, и что ты так долго делаешь в ванной?.. Настя не любила, когда бабушка ворчала на маму. Потому что мама на бабушку никогда не ворчала, а только сразу же начинала ругаться на Настю. Правда, после тихонько приходила погладить ее по голове и попросить прощения за напрасное ругание. Настька маму всегда прощала. Но вот сегодня ее никто уже по голове не погладит.

Настька попробовала помучить себя чтением, но новых детективов мама давно не покупала, а ничего другого ей читать не хотелось. Последний новенький был «проглочен» на даче. Настя оставила свет в коридоре и стала пытаться уснуть, но получалось плохо. Она каждые пятнадцать минут смотрела на часы, постоянно проверяла мобильник, который был только на вибросигнале: вдруг она пропустила мамину смс-ку или звонок. Но мама не подавала никаких сигналов, Настька достала свой очередной дневник. Она знала, что мама их находит, но продолжала заводить новые.

Над одним из первых ее дневников они с мамой хохотали вместе. Корявым почерком была написана всего одна фраза: «Опесание сваей жизни я начну с таго что я влюблялась тринадцать рас». Дальнейшая информация отсутствовала, мама веселилась, шутила и требовала продолжения, уж больно обещающим было начало.

Ну, почему она не идет? Поздно, страшно… Настя заплакала, вжавшись в угол кровати и накрывшись с головой. Не заметила, как уснула…