Соня зевнула.

– Мам, иди спи… Хочешь я тебе чаю принесу?

Соня поморщилась. Чаю ей не хотелось точно… Соня уселась на стул, Настя встала рядом и обняла ее… Так, надо было срочно завязать какой-то разговор… Ах, да… Нужно выяснить подробности возвращения домой… Соня потерла лицо руками.

– Настя, последний раз спрашиваю: кто вчера принес меня домой? Бабушки не было дома, дверь открывала ты… Хоть и смутно, но я это помню…

– А еще что ты помнишь? – Настя строго посмотрела на нее и встала «руки в боки» – ну, само праведное негодование нехорошим маминым поведением.

– Ну‑у… Кому-то же я сказала: Спасибо, до свидания… И кто-то мне с лестницы сказал: Берегите себя, Соня… И это был кто-то… В смысле не Макс… Да, это точно… Потому что Макс неудачно уронил себя в грязную лужу, когда пошел ловить такси… Это я помню… Катька еще сказала, что его теперь даже в трамвай не пустят… А он завелся, начал орать, стало ясно, что сейчас они опять разведутся… Причем прямо здесь… Даже может домой поврозь поедут…

Настя продолжала ехидно хихикать.

– Но хотя бы имя ты можешь мне сказать? – продолжала пытать дочь Соня. – Интересно, чем тебя подкупили… Как ты говоришь, крепкий, колоритный… Что у нас еще на букву «к» бывает?.. Кроме «козла» ничего на ум не приходит… Да, еще коньяк, будь он неладен… Хотя, если этот «мистер К» доставил меня до дому в таком неинтересном для мужика состоянии, то козел пока отменяется… Интересно, где он меня подобрал… Как из кабака вышли помню, первый момент, холодно было… А потом опять тепло и уже ничего не помню… Но, раз я так расслабилась, значит было можно… Так, давай, колись быстро, видишь, мать страдает… Тебя что, обещали взять на «Фабрику звезд?»

Настя отрицательно покачала головой, давясь смехом.

– Ну, Слава Богу! Мое главное жизненное достижение остается со мной… Да‑а… – Соня хмурилась, словно усиленная работа бровями растолкает память… – Но то, что ты описываешь, явно не из моего гардероба…

– А жаль, – простонала хохочущая партизанка-дочь. – Мам, а у тебя правда вчера китайцы цыганочку танцевали?

– Ну, – икнула Соня, – пардон… Допустим, не у меня, а в «Разгуляе», а откуда информация?..

– Тетя Катя звонила.

– А, ясненько… Давно?

– Не, не очень…

– И подробно она тебе про цыганочку рассказывала?

– Нет, только спросила: не болят ли у тебя плечи и голова… И велела тебя не будить, потому что ты вчера устала быть художественным руководителем китайско-цыганского танцевального коллектива…

– Понятно, словом, оторвались по полной сами, и еще зачем-то оторвали китайцев от мирного ужина. – Соня опять зевнула, потянулась и легонько шлепнула дочь. – Давай, топай уроки делать… Сегодня у тебя день родительской любви…

– За что? – мгновенно помрачнела Настя.

– Было бы за что… Давай, все уроки, дневник и все тетради на стол…

– Все то зачем?

Соня уже набирала Катькин номер.

– Давай, топай отсюда и не зли меня.

– Ты итак сегодня вряд ли добрая… – продолжая бубнить, Настя направилась в комнату.

Катя долго не брала трубку. Потом скорее зевнула, чем сказала «алло».

– Привет, – Соня одновременно жадно пила сырую воду, – давай краткую сводку событий. Похоже, вам вчера удалось меня напоить…

– Н‑да… Мы тоже сегодня долго сверяли показания, после того как разругались, развелись и немного поспали… Тебе с исторического экскурса начинать? Ты решила устроить «бунт на корабле», хотела приехать к нам, но Максу дома было тесно, и он решил развернуться, тебе было предложено выбрать: китайские пельмени или цыганские пляски…

– Насколько я помню, – Соня попыталась сесть поудобнее, но коварная табуретка вывернулась из-под сложной конструкции «Соня, закутанная в плед». – Я выбрала цыган. Тогда сразу же вопрос: откуда там взялись китайцы, и чем они мне мешали? – Соня потирала ушибленную спину. Плечи действительно побаливали. Смутно вспоминался вчерашний праздник жизни.