– Не знаю я, где искать. – Честно ответил Чурляй. – Полагаю, однако, что за ответом надось к Волхвам на поклон. Хотя, Волхвы и сами не прочь до Черепа Чёрного добраться.

Вот тут-то опять вмешался Голован.

– Ни к чему нам Волхвы, атаман. Обойдёмся! Тут, пока вы речи вели, ещё буквицы высветились. Как раз про то, где наш последний подельщик ждёт заманчива приглашения на тайное дело идти.

И вправду: поверх обозначенных на карте рек, сёл, городишек, дорог и лесов с полями, проступили, до того не видимые, слова.

Все склонились нал картой, читая:

«Отрокъ съ печатью Свароговой именемъ Илія, во селѣ Карачарове кузнеца Ивана сынъ».

Лютобор засмеялся.

– Видно, и вправду Боги-то Светлые большинством за нас нынче: вон, как всё легко складывается.

– Или сильно достал Богов Светлых Колдун Чёрный. – Заметил Голован. – И они, Боги, таким манером через дело наше хотят Колдуну окорот устроить.

Елька, косясь на Лютобора, решил смолчать.

Лишних зубов для оплаты говорения пустого у Ельки не завалялось.

– Значит, нужен нам Илья, сын кузнецов из Карачарова. – Подвёл итог Чурляй. – Решим так: всем во село соваться резону нету. Ты, Нечай Голован, мальца отыщи и ко мне доставь. А я – я уж с ним разговор проведу, как надо…

Ох, девки голы, ох, груди белы, а сами – во злобе, на охоте обе

– — – — – — – — – — – — – —

В заповедных и дремучих,

Страшных Муромских лесах

Всяка нечисть бродит тучей

И в проезжих сеет страх:

Воет воем, что твои упокойники,

Если есть там соловьи – то разбойники.

Страшно, аж жуть!

Владимир Высоцкий. «Песня-сказка о нечисти»

– — – — – — – — – — – — —

Едва Чурляй сказал своё слово веское, небеса над поляной, где бивак ватага разбила, резко потемнели.

Деревья вокруг, до минуты сей мерно качавшиеся на ветру, замерли.

Даже птицы, без числа певшие на ветвях, испуганно смолкли.

В наставшей тишине было что-то такое, от чего сердца бравых братьев-ватажников испуганно забились.

Лютобор мгновенно сунул оселок в карман, и вскочил, с мечом наголо.

Меч, следуя за цепким взглядом хозяина, зорко высматривавшего по сторонам опасность.

Елька же, испугавшись, завертел головой, выудив из-за голенища кривой нож.

Чурляй и Голован тоже ножи выхватили, так что теперь артель готова была к любой неожиданности.

На краю поляны возникли два женских силуэта.

– Бабы голые! – Ахнул Елька. – Едрить их в душу! Ой, мужики: сами к нам идут!

И, опустив нож, заржал, жеребец, похабно.

– Счас я их словлю!

Елька кинулся было к пришедшим, но Голован ловко дал ему подножку.

– Стой на месте, дурень. Это Понтианаки.

– Понтианаки? – Лютобор зыркнул на Голована, выдвигаясь вперёд и заслоняя остальных широкой спиной. – Что за дрянь? Сколько нечисти видывал, а про таких в наших краях не слыхал.

– Духи-кровососы в обличье дев голых с распущенными волосами. – Голован плюнул в траву. – Красотою своей и нагим телом заманивают жертв-мужчин, дабы кровь выпить во время любви плотской.

– Так на нож их! – Взревел Чурляй. – Не жалей, братва, бей-коли!

– Стой, атаман. – Головану пришлось силой держать Чурляя. – Клинки им не смерть несут, а лишь возможностей колдовских прибавляют. Но более всего следует опасаться когтей их острых: яд там!

Девы же нагие тем временем уже танцевали на краю поляны зазывный танец под непонятно откуда возникшую тягучую музыку.

– Цветами пахнет. – Заметил Лютобор. – Голова кругом.

– Дурманный дух! – Быстро ответил Голован. – Слушай сюда: убить Понтианаку можно, лишь отрезав её длинны волосы и отрубив когти. Теперь – главное: на спине у них дыра. Вот туда волосню с когтями запихать следует. Другого способа нет.

– Сделаю. – Кивнул Лютобор. – А вы тут стойте. Ежли я не справлюсь, тогда, дальше, уж сами. Ну, Перун мне в помощь!