Эта глуховато прозвучавшая в салоне автомобиля фраза своей неожиданностью и резкостью походила на удар. Мерфи ощутил, аж, головокружение. «Нокдаун. Нокдаун, черт возьми!» – сказал он самому себе.

Откинувшись на спинку сидения и, поспешно собираясь мыслями, Мерфи прокручивал в памяти события последнего месяца, связанные с работой нового отдела.

Что он в принципе знал об их работе? Ничего. Скарлатти несколько раз порывался доложить ему о каком-то интересном деле, какое они принялись раскручивать, но Мерфи неизменно отмахивался от него. «Не до тебя. Потом… Действуй самостоятельно. Опыт у тебя есть…» Всегда в таком ключе. А дня три назад Скарлатти из Тонго настойчиво пытался связаться с ним. Мерфи слышал по селектору его густой, раздумчивый голос.

– Это Скарлатти, Пит, соедини меня с боссом.

Мерфи покачал головой.

– Он занят. У него представители ООН,– не моргнув глазом, соврал помощник.

– Тем лучше. Пусть послушают и они. Соединяйте! – потребовал он.

– Не могу. Он запретил его тревожить.

– Зайдите к нему и скажите, что Скарлатти срочно нуждается, в его совете. Вы меня поняли?!

– Минутку,– промямлил помощник, вопросительно глянув на шефа. Мерфи поморщился:

– Передай, шеф считает, что Скарлатти достаточно умен и может обойтись без меня… В течение дня я постараюсь с ним связаться…

Пит оттарабанил все слово в слово и, сделав паузу, от себя добавил: «Боб передал также, что вы со своими осами сможете все…»

– Проинформируй его,– перебил Сильвио,– а, впрочем, не надо! До свидания!

В Тонго бросили трубку.

– Пит, почему «осы», а не «асы»? – полюбопытствовал Мерфи.

– Потому, что «О» и два «С» – ОССЫ…

Мерфи благосклонно улыбнулся…

…На прозвучавший от немца упрек в адрес своего сотрудника шеф Интерпола осторожно сказал:

– Сильвио разумный парень.

– Вы так полагаете?!– оживился министр.

Мерфи развел руками. Мол, и сомнений быть не может.

– Вот и отлично! – воскликнул немец.

Потом, по-дружески сжав руку Мерфи, немец многозначительно добавил:

– Вашу разумность,– «вашу» министр произнес с особым акцентом,– Краузе оценит по достоинству.

Мерфи чуть было не подскочил. Чтобы шефу Интерпола предлагать взятку, да при таком посредничестве?! Такого за 16 лет, какие он сидел в этом кресле,– не случалось. Нет, такого пока не бывало.

Мерфи конечно же в деньгах не купался. Оставшиеся от родителей акции приносили ему почти 50 тысяч долларов в год. Неплохое подспорье к жалованию. И, тем не менее, иногда приходилось оказываться в цейтноте.

Деньги каверзная штука. Их всегда мало. Но при имеющемся минимуме – продавать свою независимость он никогда бы не стал. Взявшему – диктуют. А этого Мерфи терпеть не мог. Лучше иметь мало, но иметь независимость. То есть, подчиняться как можно меньшему кругу людей и уж ни в коем случае не зависеть от подонков.

Боб ненавидел своего первого начальника только за одну, чванливо брошенную им, фразу: «Ты получаешь деньги за то, чтобы выполнять все, что я скажу тебе». Действительно, если хорошенько подумать, зарплата та же взятка. Только от государства. Оно, государство, тебя за нее покупает. И, добиваясь должностей, человек, по существу, стремится к тому, чтобы на нем стоял ценник подороже. Придя в свое время к столь необычному выводу, Боб подчиненным любил говорить: «Я признаю одну взятку – от государства. В виде оклада. Других взяток у нас быть не может». Хотя прекрасно знал, как трудно устоять перед искушением. Поэтому, когда к нему на стол ложились секретные донесения о том, кто из его сотрудников, где и как не устоял, – с плеча не рубил, а разбирался. Выяснял что побудило. Жадность, слабость, бедность?..