Более того, у аллоксандиабетических животных перевивка опухоли, как правило, заканчивается неудачей, а у животных-опухоленосителей введение аллоксана вызывает обратное развитие опухоли. Дело в том, что раковые клетки содержат на своей поверхности гораздо больше рецепторов инсулина, чем соматические, так как нуждаются в нем как в факторе роста (поэтому культуральные бессывороточные среды для пассажа раковых клеток обычно содержат инсулин).

Уместно отметить, что высокие уровни инсулина и ИФР стимулируют не только рост раковых клеток, но и их инвазивную активность. Кроме того, привитые мышам клетки рака груди приобретают резистентность к химиотерапевтическим препаратам, если инсулиновая система животных стимулируется присутствием сахара в рационе.

Понятно, что необходим новый класс лекарств, снижающих пиковые значения уровней инсулина и ИФР в крови. Однако, не дожидаясь появления этих препаратов, каждый человек может уже сейчас минимизировать указанные параметры с помощью радикального изменения режима питания и структуры рациона. Впрочем, это уже совсем другая история.

4. “По Сеньке ли шапка?..”, или что посильно иммунитету

Из всех видов раковых клеток, используемых в научных исследованиях, самой злокачественной является саркома S-180. Когда ее клетки вводят мышам, они размножаются так быстро, что масса опухоли удваивается каждые десять часов. Двести тысяч клеток – обычная инокулирующая доза для этого штамма.

Однажды случилось недоразумение: лаборант профессора Чжен Цуя (университет Северной Каролины), выполняя перевивку стандартной дозы клеток S-180 внутрибрюшинным способом, не выявила скопления асцитной жидкости у одной из мышей. Профессор посоветовал удвоить дозу, но и это не дало результата. Тогда ввели мыши десятикратную дозу – два миллиона клеток. Увы, у упорной мыши по-прежнему не наблюдалось ни асцита, ни рака.

Вспомнив русскую поговорку “Хочешь сделать хорошо – сделай сам”, профессор решил инъецировать мышь лично и ввел двадцать миллионов клеток. Ничего! Тогда он ввел двести миллионов клеток – в тысячу раз больше обычной дозы! – безрезультатно. К тому моменту уже весь университет, затаив дыхание, следил за судьбой героического животного, которого назвали Могучий Мышонок.

Чжен Цуй начал подозревать, что он столкнулся с невозможным – с мышью, от природы устойчивой к раку благодаря мощи полностью мобилизованной иммунной системы. Между тем, Могучему Мышонку подыскали хорошенькую самочку (обычную и нерезистентную), и он создал семью.

Удивительно, но половина его внуков унаследовала сопротивляемость опухолевым клеткам. Ко всеобщему изумлению, они спокойно переносили дозу в два миллиарда (!!!) клеток, что составляло10% от их массы. Это было равносильно тому, что ввести человеку 6-8 кг исключительно злокачественных и чудовищно агрессивных раковых клеток.

Тайну Могучего Мышонка разгадал коллега Чжэн Цуя профессор Марк Миллер. Рассматривая под микроскопом образцы клеток S-180, взятых из тканей резистентных мышей, он увидел настоящее поле битвы. Вместо обычных раковых клеток – закругленных, “волосатых” и агрессивных – он увидел неровные клетки с рваными дырками. С ними сражались клетки иммунной системы – лейкоциты, в том числе и знаменитые NK-клетки (natural killers). С помощью видеомикроскопа Миллеру удалось даже заснять атаку лейкоцитов на S-180 “в динамике”. Загадка была объяснена: стойкость мышей обеспечивалась мощным сопротивлением, которая их иммунная система развивала в ответ на “пришельцев”.

Итак, резервы иммунитета практически безграничны. Проблема в том, чтобы их разбудить и мобилизовать. Но это – совсем другая история.