Февральскую революцию 1917 года татарская интеллигенция встретила восторженно. Примечательны в этом плане стихи Маджита Гафури «Кызыл байрак» (Красное знамя) и «Татар байрагы» (Татарское знамя). В последнем есть такие строки:
Небезынтересна дальнейшая судьба данного произведения, которое было включено в сборники поэта 1917 и 1922 гг. В 1980-х гг. в период так называемого застоя, когда готовились к изданию «Сочинения» Маджита Гафури в 4-х томах, стихотворение «Татарское знамя» было размещено составителями в первом томе, но в процессе редактирования в Татарском книжном издательстве оно было исключено из сборника. Составители никак не смогли отстоять свою позицию. Издатели мотивировали отказ включать стихотворение в собрание сочинений поэта тем, что его не пропустит Главлит – главный орган советской цензуры[90].
На престоле сидел другой «царь», а народ и его чаяния остались прежними…
Таким образом, постепенно в глазах просвещенной части российских мусульман происходила десакрализация как султана-халифа, так и царя-императора. Идеализированному образу правителя, который олицетворял народную мечту о справедливом и просвещенном властителе, противостоял неприглядный образ «конкретно-исторической личности» – такой, как Абдулхамид II или Николай II.
Глава 3
Образы улемов в литературе. Общие лидеры – общие идеалы. Поэт на минбаре: Мехмет Акиф Эрсой. Личность Афгани в тюркоязычных сочинениях
Вековые традиции были прочны и процесс формирования новых идеалов и ценностей в литературе происходил долго и довольно мучительно. Идеал духовного лидера многие по-прежнему видели в лице суфийского наставника – шейха или ишана. Поэзия ХIХ века изобилует многочисленными печатными и рукописными марсия и мадхия, т. е. одами и элегиями, посвященными мюршидам – суфийским устадам-учителям различного уровня (местного, среднеазиатского, османского, афганского и т. д.), поэтому уместно говорить о существовании среди татар определенной «моды» на возвеличивание своего духовного учителя – еще живущего или уже скончавшегося, независимо от того, достоин он этого или нет. Так же и в вопросах поэтического искусства царила неразборчивость: за перо брался любой, невзирая на то, обладает ли он творческими задатками или нет. Критически относясь к такому обилию «поэзии», часть которой далека от художественности, тем не менее, нужно признать, что она содержит определенную информацию о местных ишанах, которые имели исключительный авторитет среди послушников.
Конец XIX века в России, где проживало около пятнадцати миллионов мусульман, характеризуется тенденцией к возрождению позиций ислама и формированием собственных лидеров. У истоков реформаторского движения среди татар стоял известный мыслитель Габденнасыйр Курсави (1776–1812), который первым заговорил о необходимости отказаться от вековых традиций теологии и права, пришедших в Поволжье преимущественно из Средней Азии, и призывал непосредственно обращаться к первоисточникам ислама. Реальный вклад Курсави в развитие татарской общественной мысли ученые связывают, в первую очередь, с так называемым открытием дверей иджтихада и критикой таклида