Уилл уже начал было подумывать о том, как бы привлечь к себе внимание, но тишина была нарушена хлопком закрывшейся крышки, и продавец, до этого стоявший спиной, наконец, обернулся.

Он выглядел лет на пять-шесть старше и чуть выше Уилла – с небольшой бородкой, вплотную подбирающейся к усам, и темно-русыми, почти черными в приглушенном свете ламп волосами до плеч. Одет он был в простую темно-синюю рубашку, а на руке носил кожаный браслет, стилизованный под компас, но, по всей видимости, им не являвшийся – стрелки не меняли своего положения при движении руки.

«Модник» – презрительно подумал Уильям, не шибко жаловавший длинные волосы и болтающиеся на запястьях инородные объекты. Он даже отказался носить часы, подаренные ему на двадцатилетие, несмотря на все увещевания отца касательно того, что это «атрибут настоящего джентльмена», а уж о браслетах речь тем более не шла.

Уилл снова поднял голову и поймал на себе чужой взгляд: на него пристально смотрели глаза глубокого серого цвета, отчего ему мгновенно сделалось неудобно. Будь Уилл романтичной девушкой или, на худой конец, художником, он бы сравнил цвет глаз продавца с предгрозовым небом. Но он таковыми не являлся, и поэтому первое, что пришло ему в голову, – то, что у его двоюродного дядюшки Бена был пиджак похожего цвета. А второе – то, что надо бы поинтересоваться, не может ли этот мужчина его выпустить.

Несмотря на то, что Уильям всего пару лет назад разменял третий десяток, он уже давно успел четко усвоить одну вещь – вежливость всегда делает людей более открытыми и готовыми помочь, а сейчас помощь была ему очень нужна. Поэтому он собрал волю в кулак и постарался как можно более учтиво начать разговор.

– Добрый вечер. – Уилл даже вынул руки из карманов. – Прошу прощения за беспокойство.

На этом гениальная дипломатическая речь закончилась, потому что он не продумал, как бы ненавязчиво поинтересоваться, можно ли выйти отсюда.

– Добрый вечер, – поприветствовал его собеседник. Голос у него был приятный, что внушало некоторое доверие. – Не это ищешь?

И он ловко достал откуда-то собственность Уилла – кошелек и телефон.

– Да! – обрадовался Уилл, мгновенно позабыв, что неплохо было бы спросить про выход. – Я потерял их. Я уж думал, все, с концами!

Он радостно протянул руку, чтобы забрать пропажу.

Но мужчина не спешил отдавать Уиллу его вещи. Вместо этого он достал из кошелька его университетскую карту и, прищурившись, стал изучать ее заднюю сторону.

– Уильям Шэллоубэй[2], студент, – констатировал он, еще раз сверив фотографию на обороте карточки с лицом стоящего перед ним молодого человека. – Вроде все верно. Забирай.

Оценивающий взгляд продавца слегка потеплел.

– Спасибо большое! – Как только вещи попали к нему, Уилл поспешно запихнул их обратно в карман, словно боясь, что они растают в воздухе. – Да, это я. А вы кто? Ой, то есть я имел в виду, как вас зовут? – поспешно исправился он.

– «Кто ты?» и «Как тебя зовут?» – это два принципиально разных вопроса, так что, с твоего позволения, я выберу тот, который легче, – улыбнулся его собеседник. – Меня зовут Кадѐр.

– Это что-то немецкое? – мигом полюбопытствовал Уильям.

– Нет. Скорее, что-то восточное.

– Ха, звучит здорово! А почему так? – не унимался изрядно осмелевший Уилл.

– Ну-у… Наверное, потому что родители так назвали, – пожал плечами Кадер. С такой логикой было сложно спорить.

– Понятно, – ничуть не расстроился Уильям. – Кстати, а почему вы обращаетесь ко мне на «ты»?[3]

Да, тактичность – это было качество, Уиллу абсолютно чуждое. Он был от природы любопытен и при любом удобном и неудобном случае спрашивал обо всем, что его интересовало – будь то вес, возраст, подробности чьих-то отношений, количество денег в кошельке или цвет купленных на вчерашней распродаже носков. Его самого тоже было сложно застать врасплох подобными вопросами, поскольку он не находил в них ничего предосудительного.