– Хорошо, – кивнул Уилл. – Спасибо.

Совсем разочарованный, он еще немного постоял, смотря ей вслед, после чего решил отказаться от идеи продолжать поиски.

– Раз так, пусть все эти дурацкие карманы и мерзкие торговые центры катятся куда подальше, – прошипел Уилл, – приду домой – и неделю оттуда не буду вылезать.

Поднявшись этажом выше, он прошел мимо одного из дополнительных входов – небольших, но крайне помогающих разгрузить поток людей. Он оказался закрытым.

Махнув рукой, Уильям проследовал дальше. Эти маленькие дверки – баловство, они могут быть закрыты и днем. Он направлялся к главному входу, который уж точно должен был выпустить его навстречу влажному вечернему воздуху и долгожданной кровати.

Но чем ближе он был к цели, тем больше у него холодела спина. Уилл сжал кулаки и затаил дыхание, искренне надеясь, что этого не случилось. Подойдя почти вплотную к большим стеклянным дверям, он даже толкнул их рукой, не веря в произошедшее.

Он все-таки опоздал.

Они были закрыты.

Жизнь – сплошные паденья и взлеты,

Но порой и беда – не беда,

Даже если потеряно что-то

Или двери ведут в никуда.

Уильям вырос в портовом городке, под завязку набитом туристами и студентами. В детстве его пугали иностранцы – суровые и непонятные, но к семнадцати годам он успел не только привыкнуть к обстановке, но и полюбить этот пестрый ковер, сшитый из лоскутков неразборчивых фраз, мелькающих в толпе интересных лиц и чужих дорог, что пересекают твою лишь на мгновение. Он порой даже заводил разговоры с приезжими, чаще всего – студентами, его ровесниками, такими же самоуверенными и легкими на подъем, и они обучали друг друга премудростям получения скидок на билеты в кинотеатре и витиеватым ругательным выражениям.

Последнее как раз пригодилось Уиллу, когда он окончательно осознал, что оказался заперт в торговом центре на всю ночь. Спустя пару попыток приструнить разбежавшиеся мысли он не нашел ничего лучше, кроме как излить свое негодование в словесной форме. После нескольких ругательств на родном языке в ход пошли немецкие, а когда и они подошли к концу, Уильям с радостью и даже неким злорадством отметил, что посиделки в парке с испанцами пару лет назад явно не прошли зря, и вдохновенно продолжил на испанском. В его багаже иностранных слов также обнаружилась пара французских крепких выражений, и даже одно на русском. Не зря учителя в школе хвалили его за хорошую память! В этот момент Уилл был немного горд собой. Он и не знал, что по части ругательств может дать фору даже изрядно подвыпившему зрителю Лиги Чемпионов. Как говорится, сложные ситуации открывают в нас поистине удивительные способности!

К сожалению, помимо богатого багажа нецензурных слов Уилл не заметил за собой больше ничего особенного и, поняв, что брань закончилась и он пошел по второму кругу, поостыл и попытался трезво оценить ситуацию.

Когда в перспективе тебе предстоит бессонная ночь, потому что ты находишься в месте, явно для сна не предназначенном, сложно говорить о ясном уме и трезвой оценке. Тем не менее Уильяму удалось принять, пожалуй, одно из лучших в данной ситуации решений – попробовать отыскать кого-нибудь из персонала при условии, что кто-то здесь еще оставался. В противном случае скамейка на нижнем этаже, на которой он сидел всего лишь какие-то пару часов назад, могла худо-бедно сгодиться в качестве кровати.

При воспоминании о кровати Уилл нахмурился, а потом тяжело вздохнул, запустив пальцы в копну русых волос. Какая еще скамейка? Кой черт вообще его дернул сегодня выйти из дома? Давно бы уже спал спокойным сном! Ну, или, если быть более честным, смотрел бы сериалы или ел сэндвичи, запивая молоком.