Но раз уж влип – надо выбираться, ничего не поделаешь.

Побегав по первому этажу, он не встретил ни души. Ни одного намека на присутствие других людей, даже около выходов было пусто, как у палаток с прохладительными напитками в зимние месяцы.

«Да этого просто не может быть! Здесь точно должны быть охранники, неужели совсем никого нет?» – сердито бормотал Уилл. Он уже примирился с тем фактом, что его вполне могут оштрафовать за нахождение в торговом центре в неположенное время. Или еще что-нибудь похуже случится, тут уж можно было только гадать.

Уилл и не думал, что ему понадобится знание местного законодательства на таком бытовом уровне. Он был настолько раздосадован происходящим, что согласился бы на любое дальнейшее развитие этой истории – лишь бы случилось что-нибудь, что сдвинуло бы ее с мертвой точки.

Почти отчаявшись, молодой человек решил попытать счастья этажом ниже. Он ужасно устал после пережитых волнений и предшествовавшей его злоключениям вечерней прогулки, поэтому шел медленно, почти брел, скользя взглядом по полутемным витринам и стендам. Даже развязавшийся шнурок не заставил его отвлечься, что уж говорить о голосе, прозвучавшем откуда-то из-за дальнего угла.

Постойте-ка! Голос? Уилл ускорил шаг, параллельно скрестив пальцы в надежде, что его не оштрафуют, а просто помучают расспросами и отпустят домой. Хотя, конечно, сам виноват, что уж говорить. Но он же не нарочно, в конце концов!

Подойдя ближе, Уилл сбавил шаг, решив сначала разведать обстановку. Голос доносился из магазина, расположенного почти на углу торгового ряда, и принадлежал той самой девушке, у которой Уильям спрашивал о своей пропаже. Она стояла на пороге, а ее собеседник, по-видимому, был внутри, и Уилл не мог его увидеть. Зато ему удалось различить отдельные слова и фразы: «разберись сам», «надо вернуть», «только не суйся», «правила», «плохо». В ее голосе звучало волнение. Тот, второй, успокаивал ее, но Уилл не успел оценить успешность предпринятых им попыток, потому что девушка вдруг резко шагнула за порог и исчезла из виду. Последним, что услышал Уильям, были пожелания доброй ночи и громкий хлопок двери.

«Что-то как-то противненько. Может, просто отсидеться здесь? – мелькнуло у него в голове. – Нет, надо выходить. Кто бы там ни был, он может меня выпустить».

Вообще, в биографии Уилла были моменты и пострашнее вроде игры в прятки ночью в лесу или попыток распития спиртного, сидя под вывеской, гласившей: «Алкогольные напитки запрещены». Он еще немного поколебался, но в итоге страх провести ночь взаперти взял свое. Засунув руки в карманы (и параллельно проверив, не материализовались ли там потерянные вещи), чтобы выглядеть как можно более невозмутимо, он шагнул в дверь.

Помещение оказалось чайным магазинчиком, небольшим, но довольно уютным – Уилл вспомнил, что уже проходил мимо него, когда шел в пекарню. Вдоль стены стройно стояли шкафы, заставленные разноцветными коробками и банками – на каждой были этикетки с рисунками и описаниями. Некоторые банки были прозрачными, другие отличались по размеру и форме. На нескольких коробках, стоявших почти под самым потолком, Уиллу не удалось разобрать надписи – буквы будто разбегались, не желая складываться в слова, но он не придал этому значения. Ближе к краю стола, сделанного из какой-то темной породы дерева – хотя это был, скорее, прилавок, за которым гордо вздымался лес из усеянных банками шкафов, – находились весы. На отдельной полке, будто птицы на проводах, восседали чайники: пара металлических, фарфоровый, глиняный и стеклянный. Приглядевшись, он также заметил по соседству полку, заставленную бутылочками с сиропами, и подставку с пробирками, доверху заполненными сушеными цветами. Прямо над головой висел крошечный колокольчик, но дверь, по-видимому, была всегда открыта и он выполнял чисто декоративную функцию. Пахло, как ни удивительно, чаем, а еще – пряностями, травами и ягодами, мягко и нежно, навевая воспоминания о лете и поездках на природу с семьей.