– Знаю, – лаковый ботинок исчез и сильная рука прихватила лежавшего на полу мэтра за ворот, помогая встать на ноги. – Это Гришин представляется Алексеем Григорьевым?

– Да, – дрожащими губами промолвил метрдотель и, заметив наконец-то появившегося в холле вышибалу, оживился. – Кто вы такой? Что вам надо?

– Не шуми, кузнечик, – сделав Тоболину знак выйти на улицу, почти ласково посоветовал Павел, покосившись на медленно подходившего к ним рослого громилу. – Я же обещал, что разговор будет между нами, понял? Антр-ну!

– В чем дело? – спросил вышибала, сверля Сарычева маленькими глазками. – Господину пора проветриться?

– Пожалуй, – легко согласился Павел, чем немало озадачил вышибалу. – Адью! Так ты не забудь, – подмигнул он мэтру. – Антр-ну!

Прощально помахав рукой, Сарычев исчез за дверями ресторана.

– Что случилось? – поинтересовался громила, наблюдая, как мэтр перед зеркалом отряхивает фрак и поправляет галстук.

– У тебя все добро в дерьмо уходит, а лучше бы хоть что-нибудь доставалось мозгам, – зло ответил тот.

Поддернув манжеты крахмальной рубашки, он изобразил на лице привычную улыбку – не объяснять же этому животному, что на самом деле случилось. И вообще, об этом стоит помалкивать…

– Значит, так. – Сарычев достал из кармана брюк портсигар и закурил. – Сейчас ты зайдешь в какой-нибудь кабачок и подождешь меня, а я попробую потолковать еще с одним человеком.

Подпрыгивая на сиденье извозчицкой пролетки, – Павел Петрович взял экипаж, чтобы не терять времени, – Тоболин подумал, что дело потихоньку сдвинулось с мертвой точки. Если так пойдет и дальше, возможно, удастся отыскать хотя бы след пропавших ценностей.

Расплатившись с извозчиком, Сарычев огляделся и, указав Евгению на освещенные окна маленького итальянского ресторанчика, предложил ему подождать там.

– Возьми чего-нибудь, – сунув в руку Тоболина купюру, велел он. – А я нанесу визит в тот домик.

Евгений посмотрел на дом, куда собирался отправиться Сарычев. Сад, скрытый решеткой, густые кусты, высокие ворота с калиткой, двухэтажный особняк с широкими, открытыми верандами, застекленные эркеры, за окнами горит свет электрических люстр.

– Жди, – велел Павел Петрович и, поправив шляпу, направился к калитке. Проводив его взглядом, Тоболин пошел к ресторанчику.

Сарычев повернул ручку механического звонка и стал ждать пока откроют, нетерпеливо постукивая носком лакированной туфли по плиткам тротуара. «Интересно, – думал он, – предупредил метрдотель о том, что у него были? Скорее всего – нет. Зачем ему подставляться и выдавать самого себя? Сейчас время дорого, и надо действовать решительно, блефовать, нажимать, не давать Филиппову опомниться».

Щелкнул замок и приоткрылась решетчатая дверь калитки. В образовавшейся щели Павел увидел узкоглазое лицо.

– Борис Васильевич дома? – дотронувшись до полей шляпы учтиво спросил он. Щель стала шире и показалась белая рубашка, серый полосатый жилет и тонкие черные брюки, складками лежавшие на замшевых мягких туфлях без каблуков.

– Как доложить? – спросил слуга.

«Японец, – разглядев привратника, понял Павел. – Страхуется бывший присяжный поверенный, даже своих в дом не нанимает».

– Скажите, пришел Сарычев. Он знает, кто я такой.

Слуга молча закрыл калитку. Потянулись минуты ожидания. От нечего делать бывший есаул прошелся, заложив руки за спину и негромко насвистывая марш лейб-гвардии казачьего полка. Свежий воздух немного взбодрил его, прошла головная боль, выветрился хмель выпитого за игорным столом и мысли потекли ровнее.

Снова щелкнул замок, японец высунулся и, показав в презрительной ухмылке крупные, неровные зубы, сообщил: