– Баксы столу не посторонние, – возразил журналюга и, отслюнив из того же бумажника еще столько же, положил чуть в сторонке от первых. – Вам, господин старший лейтенант, я предлагаю пари на тех же условиях, что и господину Мурову. Триста баксов против ста рублей, что этот неизвестный умер насильственной смертью…

– Ловко! – похвалил кто-то из присутствующих. – В любом случае этот парень обменяет свои баксы на рубли по льготному курсу: тридцать три доллара за рубль!

– Не факт, – возразил кто-то другой из той же компании. – Есть риск все проиграть, если вдруг окажется, что это труп «подснежника», убитого по заказу наемным киллером…

Один только старший лейтенант Стеблов не поддался общему веселью, оставшись верным своему персональному раздражению.

– Знаете, как это называется? – указал он на сиротливую кучку зелени и, не дожидаясь ответа, просветил: – Дача взятки должностному лицу при исполнении им служебных обязанностей. И свидетелей у меня… – и он выразительно обвел рукой помещение, полное шокированных очевидцев неслыханного преступления.

– Ну, – с сомнением протянул Подхалюзин, оглядывая присутствующих, – было б нас на порядок больше, за редкий случай массовой галлюцинации еще могло бы сойти. Правда, не за библейский, когда пять тысяч оголодавших мужиков наедаются двумя рыбками, а за уфологический, – когда толпа очарованных обывателей таращится на метеорологический зонд, полагая, что лицезреет боевую летающую посуду иноземных захватчиков… Кстати, генерал Мартов, Виктор Вячеславович, предупреждал меня относительно ваших приемчиков и приколов. Лазарь, будь осторожен с этими приколистами, а в особенности со старлеем Стебловым – стебком в пятом поколении… Но, как изволите видеть, совету вашего областного начальства я не внял и вот мне, пожалуйста, не успел оглянуться, а уже нарвался на фирменную мульку старшего лейтенанта Стеблова…

Телефонный звонок на столе упомянутого старлея избавил последнего от необходимости как-то реагировать на фамильярное заявление журналиста, а нас – от стараний эту реакцию запечатлевать для потомков во всей невообразимости ее оттенков и нюансов. Изложить же телефонные реплики для автора особой трудности не представляет.

– Оперуполномоченный старший лейтенант Стеблов, – представился старлей и застыл, впитывая ценную информацию. По-видимому, характер информации был неоднозначен, изящно выражаясь, полифонический, поскольку рот у Стеблова свело в ироническую улыбочку, тогда как в глазах, помимо обычной смышлености, проявилась настороженность.

– Ясно, Сергей Андреевич, и поддержку корреспонденту окажем, и службу нашу трудную покажем, если потребуется, можем даже побиться об заклад… Это я так, к слову, товарищ подполковник. У нас тут небольшое букмекерское дельце наклевывается… А как же, о генерале Мартове ваш, то есть наш подопечный уже доложился, обставился… Есть висяков не скрывать!.. Кстати, Сергей Андреевич, вы в курсе, что у нас в городе частный сыскарь завелся? Я не шучу, я плачу. Уже успел трупешник нам подкинуть, дело о предумышленном убийстве шьет… Утверждает, что лицензии не имеет, но разве можно их брату частнику верить? Наверняка работает по наводке какого-нибудь теневого денежного мешка…

– Это клевета, лейтенант! – оскорбился наш отставник, не удержавшись в рамках профессионального хладнокровия, в которых твердо положил пребывать своей увлекающейся натуре.

– Скорее провокация, – уточнил Подхалюзин.

Остальные дружно изобразили полное отсутствие интереса к происходящему, а самые решительные и трудолюбивые даже попытались вернуться к своим делам («Итак, вы, гражданин Штиблеткин, утверждаете, что у вас на вещевом рынке было украдено фризовое пальто китайского производства?» – «Не китайского, гражданин начальник, а канадского, и не пальто, а три дубленки, и не украли, а нагло сперли из-под самого носа… Я разорен, я в отчаянии! Разрешите смотаться на пять минуточек в рюмочную для поддержания подорванного несчастьями здоровья и восстановления утраченных душевных сил?..» И так далее.).