– С радостью бы отправился с вами, сударыня, но я жду свою возлюбленную и не могу отлучаться далеко от главного входа. Искренно сожалею, – добавил Никколо и, раскланиваясь, удалился.

Рыцарь печального образа не мог заметить яркого румянца, залившего щёки Дидоны при слове «возлюбленная». Она никак не ожидала услышать такого открытого признания из уст своего кумира. Дида тут же разыскала пажа и служанку, и поспешила обратно домой.

Никколо всю ночь провёл как на иголках, маскарад был ему не в радость, танцы не развлекали. Он так и не дождался прихода Дидоны, утомился искать её среди танцующих пар, в саду, у фонтанов. Он обошёл все беседки и в четыре утра, расстроенный уехал домой. По дороге, гадая о причине отсутствия Диды, он уснул в карете. Кучер разбудил, когда довёз до места. В замке Никколо поинтересовался у прислуги, дома ли госпожа. К его удивлению ему ответили, что сеньора неважно себя чувствует, давно почивает в своих покоях. Никколо очень удивился, но решил подождать до утра, то есть до полудня.

Проснулся поздно. В голове – туман. Никколо нехотя оделся и спустился в гостиную. Но Диды дома не оказалось, служанка сказала, что сеньора уехала на ярмарку. Никколо позавтракал и отправился в сад. Лишь только рядом с природой он мог отвлечься от охватившей его грусти.

«Неужели, нет никакой надежды на ответное чувство со стороны моей феи? А может, я уже опоздал, и её сердце принадлежит другому?» – думал он.

Дидона приехала домой с компанией гостей. Хозяйка предложила всем расположиться в гостиной. Среди них был её давний знакомый – молодой граф Джузеппе Парелли, который давно был влюблён в Диду. Но Никколо ещё не успел с ним познакомиться и даже не подозревал о тайных воздыхателях. Серьёзный претендент: у Парелли было весомое преимущество – он был дворянином в десятом поколении.

И так, гости вели непринуждённую беседу. А Дидона сидела в кресле со своей любимицей, левреткой Долли. Избалованная собачка очень любила сладости и везде сопровождала свою благодетельницу. В дверях неожиданно появился Никколо в рабочей одежде, испачканной землёй.

– Как ярмарка, моя госпожа? – спросил Никколо, утираясь грязным рукавом.

– У вас, что и к садовникам либеральное отношение? – высокомерно спросил Джузеппе у хозяйки.

– Ну что вы такое говорите, сударь, ведь это же известный скрипач – Никколо Паганини!

– А я что-то не слыхал о таком музыканте! – скривив лицо, ответил граф.

– Простите его, маэстро Паганини! Он даже не знает, чем отличается виолина от виола да гамба, – вступилась молодая дама с пышными огненными волосами. – А я вас сразу узнала. Мы с отцом в прошлом месяце были в Генуе на вашем концерте, был полный аншлаг. Все говорят, что вы – гений, а инструментом владеете словно дьявол. Вы не представляете, господа, какие звуки извлекает из обычного дерева этот человек! Вы ещё и на гитаре прекрасно играете, сударь? – вставила худенькая шатенка.

– Да, вы правы, я – король скрипки, а гитара – моя королева, – лихо парировал Никколо.

В непринуждённой беседе наступила длительная пауза.

– Простите, сеньоры, я пойду, переоденусь, – сказал Никколо, учтиво раскланялся и поспешил в свою комнату.

– Какой резвый! Это – ваш протеже? – обратился граф к Дидоне.

– Что вы, как раз напротив. Это я имею честь принимать у себя такого известного музыканта.

Граф прикусил язык.

– Он – просто прелесть! Чудо в рыцарском шлеме! – восхищённо воскликнула шатенка, и её удлинённое лицо расплылось в улыбке удовольствия.

– Ах, какая самоуверенность! – фыркнул молодой усатый щёголь в жабо, – Изабель, не стоит так восхищаться самовлюблённым музыкантишкой, – тихо мурлыкнул он, прильнув губами к руке шатенки.