Переезд что-то сломал в устоявшейся схеме, и неделю Сашенька спокойно ночевал в своей комнате, не тревожа домашних. Родители лелеяли надежду, что кошмары ушли навсегда, но в ночь с воскресенья на понедельник страшные сны вернулись.

– Юль, он уже взрослый. Пора бы отучить его от нашей кровати, – сказал Игорь тем же утром, когда сын покинул родительскую постель и отправился в ванную.

– Знаю. Но ему же страшно! Мне мама рассказывала, что я тоже бегала, а потом как-то всё само прошло.

– Просто нужно с ним поговорить.

– Ну и поговори!

– Ну и поговорю.

Вечером отец подозвал Сашеньку, и вдвоём они отправились в комнату мальчика.

Разговор больше напоминал монолог. Сашенька с первых же слов понял, что ничего хорошего он не услышит, – детская интуиция работает лучше взрослой. Он молчал, пока его омывал поток пустых слов: «уже взрослый», «должен подавать пример брату», «настоящие мужчины не боятся выдуманных чудищ». Подозрения закрались в детскую голову в тот момент, когда мать суетливо поцеловала его в лоб перед сном. Конечно, дело в Мите. Он как-то устроил так, чтобы Сашенька лишился последнего оплота родительской любви!

Ночью Сашенька проснулся с гулко бьющимся сердцем и смутным ощущением, что где-то рядом опасность. Он и думать забыл о разговоре, о хитром младшем брате и новеньком ночнике на прикроватной тумбочке. Юркий и незаметный, Сашенька вмиг очутился у большой кровати и хотел уже вползти ужиком между мамой и папой, как вдруг увидел курчавую голову Мити. На своём месте.

Страх мгновенно сменился пылающей ненавистью. Развернувшись, Сашенька вернулся к себе.

>>>

Страх настиг его уже в комнате. Грудь Сашеньки ходила ходуном, и он, накрывшись одеялом, представлял, как Митю утаскивает в подвал на даче огромный осьминог, как опутывает щупальцами и сжирает. Почему-то следом за младшим братом в подвал отправлялись и бабушка, и папа. Только мама оставалась наверху, в комнате, а он приходил к ней и ложился рядом.

Воздух в комнате остыл, изо рта мальчика вырвалось облачко пара, и он в недоумении замер, разглядывая окно. Оно покрылось инеем изнутри. Что-то зашуршало под кроватью. Сашенька вжался в матрас. Он знал. Чудовище. То самое, что давно охотится на него.

Сашенька не видел, как из-под кровати медленно вытекла густая чёрная жидкость. Она поглотила ковёр и разлилась по всему полу. Свесившись с кровати, можно было легко её коснуться. Жидкость не двигалась, но шорох под кроватью не утихал, сколько бы Сашенька не зажмуривал глаза.

«Нет. Нет. Пожалуйста, нет».

Почему чудовище не кошмарило Митю? Почему не хотело сожрать его? Ведь он подходил куда больше. Сашенька всегда был послушным, а младший часто капризничал и орал во всё горло. Даже говорил родителям и бабушке «отстань!», а они всё равно его прощали. Что было бы с Сашенькой, позволь он себе такое? Его бы наказали. Но не Митю. Ему дозволено всё.

– Забери его! – выкрикнул Сашенька, не думая, что может кого-то разбудить. Но в соседней комнате чутко спала Катерина Матвеевна. Ей снилось что-то тревожное, но снов она давно уже не запоминала. Проснувшись, она тяжело села в кровати. Немного болела голова и ныли суставы, но Катерина Матвеевна так к этому привыкла, что уже и не замечала. «Переехали», – вспомнила женщина. Её разбудил крик, а это мог быть только Сашенька. Комната Мити дальше по коридору, ближе к родителям. Спросонок Катерина Матвеевна забыла тапочки и накинула халат задом наперёд.

Сашенька не заметил, как открылась дверь. Стоило ступням Катерины Матвеевны прикоснуться к матовой чёрной глади, как жидкость тут же забурлила, а под кроватью часто-часто зашуршало. Всё кончилось в одно мгновение: жижа собралась в ногах Катерины Матвеевны, она успела издать тяжёлый «ох», – как будто невзначай стукнулась локтем о дверной косяк – и вот жидкость облепила всю женщину целиком. Чёрный, глянцевый силуэт быстро оплыл. Вскоре жижа вновь растянулась по полу, растворив бабушку целиком. С едва слышным шорохом чёрная лужа поползла восвояси.