– Попирают что? Свят, ты говоришь все время непонятно, а потом удивляешься, почему никто не на твоей стороне.

Свят всегда говорил непонятно, и все над ним подшучивали, а Микола откровенно не любил, потому как все, что следовало из его речей, это то, что Глава и все, кто с ним рядом, плохие, а такие, как Свят, хорошие. Непонятно только, какие такие. Никто не понимал, понимал только сам Свят, и из-за этого между ним и остальными все росла и росла стена, которую он упорно не замечал.

– Мы на одной стороне – стороне угнетенного класса, – начал Свят свою привычную речь, упорно объясняю свою позицию, будто все вокруг дети. – Глава, церковь и богатые землевладельцы сами ничего не делают, а только присваивают результаты нашего труда. Вы хоть раз видели, как они сами поля вспахивают, картошку сажают, урожай собирают?

– Так они и не должны. Так уж устроено – они командуют, а мы работаем.

– Когда они смотрят! – заржал крестьянин. – А когда как сейчас, мы работаем абы как и тем самым выражаем твой, Свят, протест, максимально эффективными методами.

– Мы могли бы забрать всю землю! – повысил голос Свят. – Она принадлежит нам всем и мы все имеем на нее право. А обзывать нас и бить вообще никто права не имеет, потому что мы люди, мы личности.

– Тебя батька бил?

– Да.

– Имеет он право?

– Нет конечно! Но я тогда был ребенком и не знал этого.

– А кабы и знал, чтоб ты сделал? Кто сильнее, тот и прав.

– Но теперь мы не дети, – возразил Свят. – И мы сильнее, потому что нас много.

– Но у нас нет оружия.

– Чувства собственного достоинства у вас нет! – гаркнул Свят и пошел работать. Не хотелось ему уже отдыхать.

Зато остальные его уходу были только рады. Они снова погрузились в полудрему и праздные разговоры про баб, погоду и природу. И все текло своим чередом.

…

Микола ушел. Настроение было паршивое. Хотелось рассказать все отцу. И про ленивых крестьян, и особенно про Свята. Несколько лет назад он служил в армии, и так вышло, что они участвовали в мелкой потасовке на границе с каким-то европейским государством. Микола даже не запомнил, с каким. Но суть в том, что Свят общался с жителями той страны, и они ему рассказали про какую-то демократию. Микола не знал, что это такое, но понял так, что это какое-то мироустройство, отличное от того, к которому они тут в деревне привыкли. Там было что-то про права и свободы каждого, даже самого паршивого крестьянина. В общем, сказки. Какие у крестьян могут быть права? У них одни только обязанности, да и то, они их выполняют нехотя. Свят считал, что люди равны. А отец считал, что некоторые люди ровнее, чем другие. Например, их семья. Они – повелители этой деревни, вся власть сосредоточена у них. И пусть формально Главу должны переизбирать каждый год, на самом деле так не получается. В выборах участвует только верхушка общества, а она всегда голосует одинаково. Поэтому нет никаких сомнений, что все будет оставаться по-прежнему из года в год, и никакая демократия им тут не нужна. Священники переводят волю Господа простым смертным, и за это получают десятину. Купцы торгуют и наживают капитал. Землевладельцы владеют крестьянами и землей. Крестьяне ничем не владеют, за редким исключением. У некоторых есть свое хозяйство, но многие быстро его лишаются. Ну а что вы хотели от безалаберных много пьющих бездельников? Земля все больше уходила богатым. Бедные становились все беднее. Это и есть справедливый миропорядок, в котором всем живется привычно, и незачем что-то менять. Так размышлял Микола. И хотя он был уверен, что все идет своим чередом, он злился, потому что сквозь все его доводы проступало воспоминание, когда Иван, сын сапожника, оказался на коне, а он, сын Главы, оказался трусом.