– Откуда у тебя такой обширный опыт общения с парнями? Тебе же мало лет, столько же, сколько и мне.

– Столько же, да не столько же.

– Сколько?

– Не задавай вопросы, на которые не хотел бы слышать ответы.

– Ну и ладно. Я и так знаю, что ты моего возраста. А где твои родители?

– Отец не знаю, мама говорит он был не очень значительной и долгой частью ее жизни. А мама – у себя дома.

– И где же ваш дом?

– Не наш – а ее. Мой недалеко, чуть дальше в лес.

– Так ты живешь одна? И как ты со всем справляешься?

– С чем – со всем?

– Ну еда, одежда, дом…

– Да что там справляться. Ты бы не справился что ли?

– Я – нет. Я не очень привык что-то сам делать. За нас все делают слуги.

– А мне разные парни иногда помогают. Только не такие, как ты, а взрослые.

– Ты что ли гулящая?

– Ну, бывает иногда гуляю – то вдоль реки, то в Чаще.

– Я не про это. Зачем ты гуляешь в Чаще? Там же ведьма эта, как ее, Остара.

Моргана рассмеялась очень громко:

– Ведьма! Сам ты ведьма. Она гораздо более важное создание. Ведьмы – это такие, как я, – добавила она грустно. – В целом бесполезные, но кое-что умеем. А она – богиня.

– Она ест людей.

– Волки и медведи тоже едят людей, а ты ешь коров, а коровы едят траву – какая разница, чем ты питаешься.

– Людей едят только звери или злые силы.

– И как определить – ты зверь или злая сила?

– Звери едят, когда они голодны, а зло ест просто так, для своего удовольствия и темных делишек.

– Получается, Остара зверь. Она ест, потому что она голодна.

– Откуда ты про нее все знаешь?

– Знаю – и все. Не спрашивай.

– Ну так и почему бы ей не поесть чего-нибудь другого?

– Она ест смерть. Самая вкусная для нее – достойная смерть, она же подвиг, или смерть невинных и чистых на крайний случай. Но ведь и ты не предпочтешь мясо с гнильцой, когда есть свежее.

– И все-таки, я ее осуждаю, – отрезал Микола.

– Не знаю, но осуждаю. Это так типично для людей.

– Ты, вообще-то, тоже человек!

– Да? – рассмеялась Моргана.

Они шли вдоль реки и снова забредали все дальше в лес. Миколе становилось не по себе.

– Куда мы идем? – спросил он.

– Куда угодно. А для тебя есть разница, куда идти? Я по тебе такого не заметила.

– Откуда тебе что-то про меня знать? Мы почти не знакомы.

– Тебя выдают твои грустные глаза. Так что ли плохо жить в доме у Главы? По-моему, он весьма интересный человек.

– Конечно не плохо. Он замечательный отец, всегда придет на помощь… – Микола осекся, осознав, что он врет. – В любом случае, я хочу стать таким, как он.

– Но не станешь.

Эти слова ему запомнились больше всего. Оставшееся время они гуляли то туда, то сюда, разговаривали на отвлеченные темы. Она была милая, хоть и вредная. Красивая. На самом деле, она просто была первой девушкой, с которой Микола общался так близко. И он мог бы понять причину своих чувств, если бы хоть чуть-чуть разбирался в людях и себе. Да только он не разбирался.

…

Свята как всегда выпороли. Он стоял, привязанный к воткнутому в землю бревну, и спокойно, как и прежде, сносил наказание.

Микола видел все, потому что с утра вышел во двор смотреть на представление. Глава вернулся в деревню, и Свят сам пришел к нему поговорить. С ним пришли другие крестьяне, но скорее чтобы повеселиться, а не потому, что разделяли его убеждения. Ну какие у крестьян могут быть убеждения?

– Ты не прав, Глава.

– И в чем на этот раз я не прав? – он стоял, высокий, могучий, сложив руки на груди, на ступенях крыльца своего дома. Он смотрел сверху вниз на пришедших и ухмылялся, так же как ухмылялись его охранники.

– Ты не должен заставлять нас работать каждый день. У нас должны быть выходные.