– Козлевич, миленький, где же ты?.. – кинулась я на очередную коробку, как пират на абордаж торгового судна.

– Кофе!

– Кухни!

– Техники! – неслось со всех сторон.

– Договор!

А через полчаса должны были прийти рабочие, чтобы монтировать перегородку между рабочим и переговорным залами.

Я едва не взвыла, когда один за другим посыпались телефонные звонки. Прижимая плечом телефон к уху, одной рукой я записывала информацию, а второй продолжала перебирать документы в коробке.

У меня взмокла спина и разъехался пучок на голове. Как Катерине удавалось выглядеть прекрасно в течение рабочего дня? Уму непостижимо.

Антон со своим кофе мог подождать, а вот письмо «от кухонь «следовало переправить как можно скорее. Ребёнгольц была не из тех дам, которые флиртовали. Она фильтровала людей, единожды и бесповоротно обозначая их место. Я побаивалась её, но вместе с тем безмерно уважала. Татьяна Васильевна обладала колоссальным опытом и, кажется, знала всех и вся. Уверена, любая контора хотела бы заполучить такого сотрудника, но она работает у Дениса Перчина и называет его «мой мальчик».

Мальчик вымахал под метр восемьдесят, имел прекрасную подтянутую фигуру, длинные музыкальные пальцы с ухоженными ногтями и ямочки на щеках, которые, впрочем, появлялись не так часто, как хотелось бы лично мне, из-за вечно серьёзного вида шефа.

– Ну что там с техниками? – демонстративно простонала Анжелика.

– Попробуйте пока перезагрузить компьютер, – попросила я, пытаясь дозвониться до техслужбы.

– Ой, ну я пыта-а-юсь… – ответила та, разглядывая себя в зеркало пудреницы. – И ничего не выхо-о-одит…

– Попытайтесь ещё разок, ладно? Татьяна Васильевна, письмо нашла! Высылаю!

– Слава богу, а то я уж подумала, что вы вообще почту не читаете!

А когда мне её читать? За час сваливается такое количество информации, что я едва успеваю отделить важное от второстепенного, а потом оказывается, что не заметила архиважного, как сейчас с кухнями.

Пришли рабочие. Сначала я оглядела упаковку, затем записала на видео распаковку, и только потом едва ли не под лупой проверила саму перегородку, понимая, что в случае чего брак будет на моей совести.

Когда я мельком глянула на часы, то ужаснулась: шёл только третий час работы, а у меня складывалось ощущение, что я уже сутки отпахала.

– Антон, напоминаю, у вас через час встреча с заказчиком в конференц-зале, – объявила я. Предупреждать о встречах – тоже моя обязанность.

– Я в курсе.

Судя по его вытянувшемуся лицу, он о ней даже не вспомнил. И точно: засуетился, защёлкал мышкой, уткнувшись в экран.

Вытерев влажные ладони о джинсы, я снова полезла в коробку за договором Козлевича, и тут…

– Марьяна! Примите почтовые отправления! – взревел голос шефа по селекторной связи. – Курьер внизу!

– Да что же вы все скопом-то… – простонала я и ринулась в холл.

Когда вернулась, телефон разрывался. Сложив корреспонденцию на край стола, я вывалила бумаги из коробки и с упорством маньяка стала искать этот чёртов договор с Козлевичем.

– Марьяна, что там с договором?

Я вскочила и, забыв постучать, с упорством молодого бычка вломилась в кабинет Перчина.

– Ну что ты, солнышко, конечно приеду! И на ночь останусь, не переживай! Целую, пока! – Перчин выключил телефон, поднял голову и уставился на меня. Его зрачки напоминали крупные маслины, которые я распробовала только здесь, в Москве. Оливки, к слову, не произвели на меня никакого впечатления, а вот маслины…

– Денис Александрович, я это… договор не нашла… Извините…

То, что я только что услышала, заставило меня съёжиться и в полной мере ощутить глупость своего поведения.