Статья вышла ещё на прошлой неделе, поэтому комментариев под ней было больше десяти тысяч. Вверху обсуждения с четырьмя тысячами лайков красовалось сообщение счастливчика, успевшего первым написать «Дэвис гений». Ниже велись жаркие споры о разумности механических людей, их правах и положении в обществе.

Вторая статья была опубликована в «Таймс», и в ней был анонс научной конференции и выставки, посвящённых разработкам учёных со всего мира в области искусственного интеллекта. Имя Александра Дэвиса в статье не называлось, но зато в комментариях его вспоминали почти все. И неудивительно, ведь никому из учёных и инженеров так до сих пор не удалось приблизиться к тому, что создал Дэвис ещё век назад. Программы современных роботов были примитивны, и их ни за что нельзя было спутать с людьми, что, вполне возможно, было скорее благом, чем недостатком.


Выйдя у Мэрии из машины, Белль по привычке надела перчатки, которые всегда лежали у неё в сумочке, и лишь потом вспомнила: неделю назад по приказу мэра все ручки, среди которых были и железные, заменили на бронзовые. Мистер Купер объяснил это дизайнерским решением, ведь Белль не хотела напоминать всем, что железо опасно для фейри. Об этом в Торнфилде, конечно, и так знали, но это знание жило где-то в бессознательном в виде легенды. Поэтому Белль могла получить, к примеру, в ресторане содержащие железо приборы скорее по случайности, чем из-за злого намерения, и ей хотелось, чтобы так и оставалось. Мистер Купер сначала возражал против такой скрытности, так как считал, что весь город должен оберегать последнюю фейри, но потом, случайно услышав разговор двух ревнивых торнфилдских женщин, согласился с Белль.

Мэр был у себя в кабинете.

– Аннабелль! – поприветствовал он, встав из-за рабочего стола. – Хорошо, что ты приехала чуть раньше.

Мистер Купер был среднего роста, коренастый и широкоплечий. Он выглядел чуть старше сорока, но на самом деле год назад отпраздновал своё пятидесяти пятилетие. В его русых в лёгкую рыжину волнистых волосах кое-где виднелась седина, но в серых глазах неизменно горел огонёк неутомимости и оптимизма.

– Здравствуйте, мистер Купер, – ответила Белль, подходя ближе.

– Твоё платье пришло из ателье, – улыбнувшись, сказал мэр. – Примеришь? Или уже после Совета?

– Сейчас, конечно! – обрадовалась Белль.

Мистер Купер снова улыбнулся, видя её радость.

– Оно у миссис Марч, – сказал он.


Миссис Эдвина Марч была невысокой и худой, но очень подвижной и деятельной старушкой. В свои семьдесят три года она продолжала отлично справляться с обязанностями секретарши мэра. Миссис Марч успела поработать с пятью мэрами, двое из которых избирались на второй срок, а ещё пережила двух мужей. Она стригла свои белые волосы под пажа, носила брючные костюмы, мужские монки6 жёлтого, красного и зелёного цветов, серебряные кольца с крупными камнями, обожала цветастые платки, джазовую музыку и возиться с цветами, а также она находила Белль ужасно худой и постоянно подкармливала, чем та с удовольствием пользовалась на радость старушке.

– Детка, твоё платье готово, – с улыбкой сказала миссис Марч, держа в руке узкую лопатку, которой взрыхляла землю в горшке с бегонией. – Оно в коробке на столе.

Белль увидела белую коробку, перевязанную лавандовой лентой и, нетерпеливо развязав бант, аккуратно подняла крышку.

– Ох… – восхищённо выдохнула Аннабелль. – Вы всё-таки выбрали этот атлас… Он же такой дорогой… – и коснулась тонкой и нежной, струящейся как вода, переливающейся лавандовой ткани.

– Надевай скорее, – произнесла миссис Марч, вытирая руки полотенцем. – Сейчас я только дверь закрою.