Белль отпрянула и, развернувшись, пошла к кабинету мэра.

После Совета Основателей Энтони довёз Белль до супермаркета. Осенние сумерки уже сгустились в ночную темноту и стало прохладнее.

– Может, тебя подождать? – спросил мистер Чейз, опустив окно.

– Нет, спасибо, я прогуляюсь, – улыбнулась Белль и вошла в магазин.

Она решила приготовить на ужин пасту с грибным соусом, а у неё не было грибов и закончились сливки. Белль взяла всё необходимое, прихватив пачку мюсли на завтрак, и встала в очередь на кассу. Касса работала всего одна, поэтому очередь постепенно росла. Вдобавок ко всему одна из покупательниц начала спорить с кассиршей из-за четырёх пенни: мол, цены на полках не соответствуют тем, что ей пробили в чеке.

– …странная, при её внешности – и столько работать, – расслышала Белль позади себя. В тоне говорившей сквозило искреннее недоумение с оттенком осуждения.

Другая девушка пренебрежительно цыкнула:

– И что в её внешности прямо такого?

– Волосы шикарные! – в первом голосе прозвучали восхищение и зависть. – Я бы за такие кудри полжизни отдала! Зря она их в косу собирает …

– Обычные волосы, – фыркнула собеседница. – Была б она блондинкой или рыжей – другое дело. И глаза – карие. Пф.

– Нет, глаза красивые, – возразила первая девушка. – Такие большие!..

– Так у неё папаша наполовину итальянец, – ответила вторая. – Это просто генетика.

– Я б на её месте не работала, – мечтательно произнесла первая. – Вышла бы замуж за миллиардера и целыми днями отдыхала на яхте где-нибудь в Средиземном море.

Белль усмехнулась: чего-чего, а выйти замуж за богача и превратить свою жизнь в бесконечную сиесту она никогда не хотела. Можно отдохнуть, к примеру, год, целыми днями катаясь на яхте, загорая и попивая коктейли, но жить, ничего не делая, – это ведь ужасно скучно, к тому же будешь всё время чувствовать свою никчёмность и бесполезность. Жизнь фейри длинная, поэтому в поиске своего места в мире ты можешь чуть ли не бесконечно учиться новому, каждый раз начиная хоть с самого начала и оставаясь при этом молодой и полной сил. Дедушка, например, владел семью языками, виртуозно играл на скрипке и гитаре, а его старший сын, дядя Майкл, тоже фейри, с лёгкостью побеждал в международных соревнованиях по яхтингу, мотокроссу и скалолазанию.

Женщина с четырьмя пенни и кассирша, наконец, пришли к соглашению, и очередь вновь поползла вперёд.

Расплатившись, Белль убрала покупки в шопер и вышла из супермаркета. На улице было темно, зябко и вдобавок ко всему Аннабелль услышала голос Камиллы Вуд, разговаривающей по телефону. Прижав мобильник к уху, она говорила и одновременно рылась в сумке, стоя возле своего бордового «Ниссан Джука»:

– Фред?.. Да я тебя умоляю – у него на уме одни цифры.

«Вообще-то там есть ещё буквы и знаки препинания», – вспомнила Белль возражение Фредерика на эти слова Камиллы и улыбнулась. Аннабелль никогда не могла понять, отчего многие, включая Камиллу, обвиняли Фредерика в отстранённости, безэмоциональности и любви исключительно к строчкам программного кода. Фредерик может и казался таким, но в том-то и дело, что лишь казался.

Аннабелль была не в настроении разговаривать с Камиллой и хотела тихонько пройти мимо, но та уже заметила Белль.

– О, привет, Белль, – сказала Камилла, убирая телефон в сумочку и выправляя из-под бордового шарфа длинные чёрные волосы.

В неверном приглушённо-оранжевом свете фонарей Камилла выглядела немного младше своих двадцати семи лет, а её резкие черты лица казались более мягкими: и угловатая челюсть, и острая линия скул, и тонкие дуги бровей над обведёнными чёрной подводкой глазами, и длинноватый нос. Каждый раз глядя на Камиллу Белль искала в её чертах недостатки и, конечно же, находила их. Но легче ей от этого не становилось.