Кумушки почли за долг смотреть во все глаза и разнести молву: как-то закончилась битва магички, «со щитом» или «на щите»? О том, чтобы улица вести ждала с нетерпением, они наперед позаботились.

Когда Лея вошла в дом, здоровый люк у дальней стены был распахнут. Подпол уже пустовал, на досках его обшивки печально зияли темные раны плесени.

– В комнату щупальца бросила, бестия черная, – подала голос кума Берта с безопасного места поодаль.

Лея, напротив, приблизилась и осторожно заглянула вниз, оценивая масштаб. Она не имела ни книг, ни других занимательных приспособлений – советчицы про себя осудили такое небрежение, хотя от души полюбовались юной леди в дивной меховой накидке.

– Как люди говорят? «Ломать – не строить»? – спросила барышня, отступая на пару шагов от края. – Не тревожьтесь, я управлюсь быстро.

Чародейку, впрочем, никто не торопил. Она настроила голосовые связки на магическое «пение» и набрала воздух в легкие.

– Телегу подогнали! Лавки выносить, что ли?

Девица вздрогнула и обернулась к двери – с холода ввалились два бравых молодца в тулупах нараспашку. Оказалось, кумушки выделили сыновей для погрузки мебели. Чем бы ни закончилась борьба, нехитрую утварь наметили сегодня же продать на рынке.

– Погоди ты, «лавки»! – шикнула на рыжего грузчика мать, кума Берта, сердито отрывая взгляд от леиной работы. – Не видишь, заняты твои лавки? Стол выноси.

– Стол так стол! – уступил доброволец.

Рыжий и его товарищ помладше, сын кумы Ады, подхватили по сторонам добротный дубовый стол и поволокли его на выход.

Силясь игнорировать их топот, Лея вновь обратилась в магический слух и даже драматично навела на черноту прямую обвиняющую руку.

Почтенная публика подобралась в нетерпении.

– Да что ж ты! Не лезет стол-то!

Взгляды снова обратились к двери. Младший парень спиной шагнул в сени, но дальше дело не двинулось – стол был значительно шире проема.

– Паааварачивай! – скомандовал рыжий, и оба принялись кренить стол ножками вбок.

На сей раз публика даже не отвернулась – со стороны было ясно, что и такой уловкою стол в сени не пройдет.

– Не пройдет! – изумился через полминуты рыжий.

– Его без ног и вносили, – вспомнила хозяйка. – Собирали уже в клети.

– А если в окно? – с надеждой спросил младший грузчик. – Вон, какое громадное!

Стол аккуратно поставили – без него чесать в лохматых затылках намного сподручнее.

– Законопачено все на зиму! – отозвался рыжий. – Соображать надо!

– Законопачено на совесть, – подтвердила тетушка Стефания.

– Я помогала! – похвасталась Рози, улучив оказию вставить хотя бы словечко во взрослые речи.

– Так чего делаем? – спросил тогда младший.

На этой реплике все выжидающе глянули на всесильную Лею Сальвадоровну. Та прикинула и покачала головой.

– Могу разобрать, уменьшить и даже сложить гармошкой. Только обратно его по щепам собирать придется.

Юная магичка избегала мысли о том, что окажись отец на ее месте – и стол бы уже ланью галопировал на площадь, зазывая покупателей.

– Сожалею, – повторила она, проведя рукой по столешнице, – мне здесь помочь не под силу.

Тетушка Стефания решила, что вряд ли на щепы кто-то позарится, но не успела она сказать и слова, как Берта громогласно ахнула, роняя семечки на юбку:

– Леюшка Сальвадоровна! Поганая зараза на вас перекинулась!

Магичка оторопела – когда утром она смотрелась в зеркало, ничто не показалось ей наводящим на мысль о поганой заразе.

– Пальчики-то! На них уже пятна черные! – причитала меж тем глазастая кумушка.

Посмотрев на ладони, Лея чуть не спрятала руки за спину. Подгоняемая Рози, она не обелила заклинанием пальцы, пострадавшие от рисования стрелок, и оплошность ее стала общим достоянием. Семь человек созерцали руки юной леди в полном ужасе.