А между тем звуки нужной музыки располагали к спокойному принятию этих впечатлений, которые начинали обнаруживаться то ранее, то позже, смотря по сложению субъекта. Одни ощущали теплоту в большей части тела; другие холод; третьи некоторого рода страдание или боль. Судя по этим признакам и по припадкам, на которые жаловались больные, пассы и приемы разнились между собою.

Например, в глазных болезнях магнетизер направляет правую свою руку на левый висок больного, а левую на правый; потом, заставив больного открыть глаза, приближает к ним на самое недалекое расстояние большие пальцы своих рук и обводит ими вокруг глазных орбит, начиная с внутреннего угла глаза (т. е. от переносицы).

В мигрени и вообще в головных болях, магнетизер концом одного из больших пальцев касается лба, а другим затылка, так, чтобы линия, соединяющая концы пальцев, проходила через болящее место.

Точно таким же образом поступали и с другими больными частями тела, соблюдая всегда правило, чтобы руки магнетизирующего находились на противоположных частях тела или члена больного, или, как выражается Месмер, на двух его противоположных полюсах. Через один из них должна была вливаться в больного живительная жидкость, или ток, а через другой выливаться. Этот живительный ток должен был восстановлять нарушенную гармонию животной электрической машины – а в таком нарушении и заключались причины болезней, по теории Месмера.

В случае болезни общей, распространяющейся на целый организм, пассы становились более смелыми и широкими, и это составляло магнетизирование большими токами. После предварительных приемов, служащих для установления сообщения между деятелем и его пациентом, магнетизер складывал пальцы пирамидою[2] и проводил ими по всему телу больного, начиная с головы и спускаясь вдоль плеч до самых ног; потом возвращался обратно к голове, ведя одною рукою вдоль спины, а другою через живот и грудь. Эти манипуляции повторялись несколько раз кряду, пока, напитавшись до насыщения целебною жидкостью, магнетизируемый изнемогал от избытка приятных или неприятных ощущений, одинаково впрочем полезных для больного.

При таких сильных пассах описывались параболические линии с большими осями, и тогда прикосновение к телу больного делалось излишним. Тогда Месмер мог действовать издали: жидкость, которою он был пресыщен и которая, по его уверению, находилась во всех людях[3], изливалась и в него целыми потоками. Вооруженный тупой на конце железной или стеклянной палочкой, он с помощью этого простого снаряда извергает из себя жидкость, направляя ее по своему произволу, а также обратно поглощает ее. Но эту палочку он легко можно заменить пальцами собственной руки, сложив их острием, и может кидать ими невидимую жидкость на расстояние около десяти шагов.

Под влиянием магнетизера больные смеются или рыдают, вздыхают или испускают крики, кто от удовольствия, а кто от боли; одни медленно потягиваются и делают продолжительные, почти невозможные зевки; других одолевает икота. Из женщин некоторые обмирают, а иные приходят в столбняк. Музыка имеет, по-видимому, большое влияние на эти кризисы и управляет ими. Самый приличный для этой музыки инструмент есть гармоника, с которою Месмер познакомил французов, инструмент, вывезенный им из Германий и там давно известный. Действие фортепиано, хотя слабее, но так же замечательно. Магнетизированные, выходя из своего восторженного состояния волею магнетизера, следят за ним, умоляя, чтобы он опять погрузил их в океан невыразимо-сладостных ощущений. Женщины, вполне достойные уважения и добросовестные, уверяли, что в них рождалась непреодолимая привязанность к магнетизеру и что они готовы были следовать за ним, куда бы он ни пожелал. Такому человеку невозможно было не иметь успеха в парижском мире.