Проинструктировав коллег короткой фразой «делай, как я», Алёхин заскользил вниз, притормаживая и подруливая таяком. Вслед ему, соблюдая «инструктаж» и сторонясь проложенной лыжни, чтобы не разогнаться, взрыхлили снежный покров остальные участники маршрута.

Скатывание с горы, благодаря всемирному тяготению, выглядит привлекательно, поскольку и чувства бодрит, и никаких физических усилий, кроме старания удержаться на ногах, не требует. А уж если дополнительной опорой служит деревянный шест, сводящий риск падения к исчезающе малой вероятности, то спуск и вовсе становится почти развлечением. Остаётся одна забота – вовремя смахнуть слезу с глаз, выбиваемую встречным ветром, чтобы не расплывались очертания впереди лежащего склона.

– Вот так бы весь маршрут ехать! И быстро, и не потеешь, – оглянувшись на исчерченный кривыми бороздами снежный склон, поделился впечатлением Славич. – Пожалуй, с километр промчали.

– Ежели так мчаться всё время – как пить дать простынем, и придётся глотать таблетки, – пробурчал Горцев, отбросив шест. – Продуло насквозь.

– В тайге простудных вирусов нет, – ухмыльнулся Алёхин, – и лучшее лекарство от них – торить лыжню. Так что становись вперёд, быстро согреешься.

Пока лыжники отряхивались и поправляли одежду, Сергеев снял тёмные очки, поднял ладонь, прикрыв глаза от солнца, и поделился с коллегами наблюдением:

– Гляньте-ка, какой вокруг светила вирус нарисовался, – кивнул он на обширное гало вокруг Солнца.

– Это не вирус, а предвестник «белых мух», только его и не хватало.

– А мухи с ветром – это пурга.

– Ладно, там видно будет, а пока – вперёд к местам, где не ступала лыжа гидрогеолога…

Морозное утро, вопреки гало накануне, не сулило ненастья, поэтому сразу после завтрака полевики разделились по двое и разошлись по намеченным накануне маршрутам в противоположные стороны. Однако в полдень заметно потеплело, солнечные лучи поглотила пелена, пошёл мелкий снег, занавесив ориентиры, затем дунул ветер, и запуржило. Всё-таки природа не обманула.

Маршрут, по которому пошли Горцев и Сергеев, оказался в выгодном положении к ветру. Выполнив намеченные работы, они возвращались в лагерь с попутным ветром, и походные котомки защищали их спины от сильных порывов. Славину и Алёхину встречный ветер дул в грудь, а снег, несущийся параллельно земле, ослеплял. И этот факт сыграл с ними злую шутку: на открытом пространстве занесённая снегом лыжня, ведущая к лагерю, исчезла из-под ног. Они попытались нащупать её, двигаясь галсами, но быстро осознали, что свежую, не успевшую подмёрзнуть лыжню, обнаружить под снегом вряд ли получится, и без чёткого представления, где её искать – только напрасно тратить время и силы.

– Давай-ка уточним направление на лагерь, – предложил Алёхин, когда заросли ольшаника слегка прикрыли их от ветра, – а то заведёт нас нелёгкая на кудыкину гору.

Тревожные мысли появляются в такие моменты. В памяти Славича мелькнул давний рассказ деда о пурге, накрывшей в пути его односельчанина, останки которого обнаружили поздней весной в скособоченном стоге сена. Поэтому он сразу достал из рюкзака планшет и, прикрываясь от вьюги, сверил направление видимого участка свежей лыжни со стрелкой компаса.

– На, посмотри, – протянул он карту и компас Алёхину, – по-моему, след наш тянет влево.

Через минуту тот подтвердил:

– Без ориентиров более сильная нога постоянно уводит в сторону. При такой видимости надо чаще поглядывать на компас.

Теперь лыжники каждую четверть часа сверяли направление хода с магнитной стрелкой. Через два часа, когда по всем прикидкам должен был появиться лагерь, обеспокоенность встала преградой на пути. В затишье среди бурелома они приостановились.