на языке любви и боли.
11—17 апреля 2007
III. Озарилась душа…
«В этом парке лет на двести…»
В этом парке лет на двести
(а быть может, навсегда)
время замерло на месте,
в небеса течёт вода!
Под струей фонтана вымок —
так на солнышке постой.
И на память сделай снимок
с «императорской четой».
Ходят ряженые в шёлке,
тешат публику в джинсе.
Приобщайся по дешёвке,
попозируй, будь как все!
Апрель 2008
На торгу
Наипростейшей из безделиц
они вовек не смастерят,
но то, что сделает умелец,
продать сумеют. Всё подряд.
Игрушки, шмотки, иномарки.
Народу – пряник, власти – кнут.
Они и мёртвому припарки
с большою выгодой толкнут.
Их ум особенного сорта:
у них на мысленных весах
Звезда Героя, звёзды спорта
и просто звёзды в небесах!
Я сочинять умею книжки,
а продавать их не могу.
Но не завидую барыжке,
что так удачлив на торгу.
Набив кредитками бумажник,
к словам утратил он чутьё
и диким именем «продажник»
зовёт занятие своё.
8—11 апреля 2008
Имплантация
Не храбрый Тиль, не гордый Прометей,
не датский принц, не русский авиатор —
в героях нынче маг, и лиходей,
и чудища, с которыми детей
с младенчества знакомит аниматор.
Мы учим их, что нет любви конца,
что мудрых надо чтить, а слабых нежить.
Но волею киношного дельца
вживляется в открытые сердца
бездушная рисованная нежить.
– Ребятушки, неужто любы вам
сварливый тон, дикарские замашки,
звериный навык бить по головам? —
Кивают молча в такт моим словам
облёкшиеся в плоть и кровь мультяшки…
12—15 апреля 2008
Зимняя рыбалка
– Из-за шашней Змея с Евою
нас лишили рая всех…
– Но Марией Приснодевою
был искуплен Евин грех.
– Непорочность Божьей матери
для плутовок не указ:
хоть и спит вулкан, а в кратере
жар подземный не угас.
– В тихом омуте заводится
кое-кто ядрёней жаб.
Далеко не Богородица
даже лучшая из баб!
– Так и вы отнюдь не голуби,
согласитесь, мужики, —
кое-кто сказал из проруби.
Протрезвели рыбаки.
Июль 2000; апрель 2008
Послание
«О людях по богатству
судить вы не должны.
Какому быть тут братству,
где люди не равны,
где знатному пороки
прощают наперёд?»
Кто пишет эти строки?
Куда посланье шлёт?
Бумага и пергамент
правдивее легенд…
Не Томас Мор – в парламент,
не Робеспьер – в Конвент,
не Пушкин – в рудоносный
острожный край Сибирь.
Иван IV Грозный —
в Кириллов монастырь.
12—31 декабря 2008
Чалдонская тетрадь
Поэма на одном дыхании
…уходя в иные дали,
завещал свои медали,
всё добро фронтовика,
чья Победа – на века,
но для чьих стараний ратных
в прейскурантах аппаратных
не нашли цены вожди
с триколором на груди, —
им челом не бил: присягу
дал чалдон иному стягу,
хоть и был его кумач,
как лесной пожар, горяч,
хоть пришлось крестьянским детям
жить не так под флагом этим,
как трубил на целый свет
первый ленинский декрет,
но герой моей поэмы
не касался этой темы
ни в беседе, ни в письме
(даже в пору «перестройки»),
лишь всегда держал в уме,
до чего чалдоны стойки:
род, прореженный на треть,
всё же смог не захиреть
(кто своих не помнит близких —
поищи в расстрельных списках,
только выжившей родни
за молчанье не брани),
и герою было ясно,
что из дома не напрасно
свёз отец семью – и стал
домом ей лесоповал,
обрубив работой адской
связь её с роднёй «кулацкой»;
а покуда рос герой,
рос и креп колхозный строй,
и хорошие отметки
в аттестате семилетки
да еще терпенье (в мать)
помогли мальчишке стать
педагогом сельской школы,
выпуск вышел невесёлый —
началась война в тот год,
а потом пришёл черёд
и ему примерить китель:
стал механиком учитель
и обрёл свой новый дом —
фронтовой аэродром;
на тяжёлых, но покорных
бомбовозах двухмоторных,
сокрушив тылы врага,
долетел их полк до Польши
(показавшейся не больше,
чем чулымская тайга),
и весною на Рейхстаге
зацвели, зардели стяги