К сожалению, после веков миссионерской активности и культурного плюрализма, который тогда не препятствовал православному единству, в наши дни Православная Церковь страдает от разобщения. Образец Пятидесятницы подразумевает, что единая Кафолическая Церковь станет общим домом для всех народов без различия их культурных особенностей. Конечно, если бы это не было самым существенным в православии сегодня, то и самой Церкви больше не было бы. Но разрушительные силы, порожденные обмирщением культуры и секулярным национализмом и привнесенные западным Просвещением, господствовавшим в национальном возрождении в XIX в., незаметно изменили взаимоотношения и сознание людей. Вместо того чтобы Церковь узаконила культурный плюрализм и опиралась на него во имя успеха своей миссии, национализм использует Церковь для достижения своих целей. Единство и плюрализм пока еще существуют, но происходит также незаметный, но радикальный пересмотр духовных ценностей. Роль различных национальных Церквей, которые, как правило, возглавляли национальное и культурное возрождение в своих странах, сужена до скромной функции устаревшего инструмента, используемого мирскими и часто антихристианскими силами для достижения целей, абсолютно чуждых Евангелию как таковому. Церковь, которая заслужила уважение и вызвала восхищение языческого Рима, которая создала христианскую цивилизацию византийского мира и стольких православных народов, которая пережила века исламского господства и жива сегодня, несмотря на коммунистическую революцию, соглашается, чтобы ее воспринимали как элемент национального сознания, вместо того чтобы преобразовать все типы провинциализма в факторы широкой кафоличности. Это ведь является предметом евангельской миссии. Апостолы были посланы Иисусом «научить все языки»; это вовсе не означает, что народы должны как-то притесняться или потерять свой национальный характер, или что стереотип Вселенской Церкви должен быть унифицирован – это означает лишь то, что нет у служителей Церкви другой, более возвышенной задачи, нежели интересы христианской веры в ее кафоличности.

Мы уже акцентировали внимание на том, что православная кафоличность всегда основывалась на сохранении некоего плюрализма и полицентризма. Стало быть, естественно, что в наши дни Православная Церковь является семьей поместных Церквей, большинство из которых – это национальные Церкви, глубоко укоренившиеся в истории и культуре своего народа. В пределах своих стран это придает им дополнительный авторитет и силу. Но как Православной Церкви представить единое свидетельство всему миру? Конечно, только тем, что сумеет продемонстрировать свое единство в вере. Но если наше единство в вере реально, то как быть в этом мире с единым действием, единой миссией, единой диаконией, которая не знает границ и которая вдохновлена православием, которая не должна быть не только греческой или русской, но также африканской, американской или азиатской?

В этом отношении наши национальные, этнические или культурные пристрастия, не будучи плохи сами по себе, de facto создают настоящее прикрытие для сепаратизма. Они сдерживают дух миссионерства и скрывают вселенскую природу Церкви. Это особенно заметно в тех средах, которые называются – ошибочно – диаспорами. В самом деле, само понятие диаспоры относится ко временам Ветхого Завета, когда истинная религия имела Богом установленный «дом» в земле Ханаанской. Согласно Новому Завету Новый Иерусалим присутствует там, где совершается Святая Евхаристия, так что христиане могут быть дома повсюду, оставаясь при этом «странниками» в любой точке мира.