Проповедь Церкви повсюду постоянна и пребывает неизменно и имеет свидетельство от пророков и апостолов и всех учеников в начальные времена и в средние и последние и во всем устроении Божием и Его твердом действовании относительно спасения человека, которое содержится в нашей вере: ее-то приняв от Церкви мы соблюдаем, и она всегда через Духа Божия, как драгоценное сокровище в прекрасном сосуде, сохраняет свою свежесть и делает свежим самый сосуд, в котором содержится. Ибо этот дар Божий вверен церкви, как дыхание (жизни) дано первозданному человеку, для того, чтобы все члены принимающие его оживотворялись; и в этом содержится общение со Христом, т. е. Дух Святый, залог нетления, утверждение нашей веры и лестница для восхождения к Богу. Ибо в Церкви – говорится – Бог положил апостолов, пророков, учителей (1 Кор. 12:28) и все прочие (средства) действования Духа, коего не причастны все те, которые не согласуются с Церковью, но сами себя лишают жизни худым учением и самым худшим образом действия. Ибо где Церковь, там и Дух Божий; и где Дух Божий, там Церковь и всякая благодать, а Дух есть истина[434].
Церковь – это та́инственный организм, которому Дух сообщил Истину, и нет никакой нужды в другом, внешнем критерии. Непрерывность существования Церкви в истории от апостольских времен до наших дней есть чудо этого божественного присутствия, свидетельство верности Бога Его Церкви.
Уже отмечалось, что, когда православные богословы хотят определить подлинный, высший вероучительный авторитет в Церкви, они временами утверждают, что непогрешимый авторитет принадлежит Вселенскому Собору, а временами заявляют, что решения Вселенского Собора нуждаются еще в последующей рецепции общим согласием Церкви. В сущности, между двумя этими утверждениями нет действительного противоречия, поскольку и соборы, и согласие Церкви совершаются одним и тем же Духом и, следовательно, не являются человеческими юридическими институтами власти. Несомненно верно то, что в Церкви не может быть органа власти высшего, чем собранный вместе вселенский епископат, но мы также знаем, что некоторые весьма значительные епископские собрания, имевшие место в истории, принимали весьма неправославные постановления, как это случилось со многими соборами во время арианских споров, а также с Эфесским Собором 449 г. Они были отвергнуты Духом Истины, обитающим во всей Церкви. Как писал св. Ириней: «Где Дух Святой, там и Церковь». Догматическая борьба и вероучительные споры в ранней Церкви были бы просто немыслимы, если бы непогрешимая Церковь обладала автоматическим и зримым органом непогрешимости.
Все отношение Православной Церкви к самой проблеме вероучительного определения находится в контексте этого аспекта православной экклезиологии. Община, живущая в полноте истины, есть сама сущность церковной жизни просто потому, что Сам Христос есть эта невидимая полнота и в Церкви, в Писании, в таинствах; в проповеди мы встречаем Его, а не вероучительную систему. Это общение с полнотой доступно сейчас так же, как оно было возможно во времена апостолов: это всегда та же полнота, зиждущаяся на том, что нам поведали очевидцы Христова воскресения. К этому ничего нельзя добавить, и ничто не может быть от этого отъято, и никакого нового откровения не может прийти от Бога, уже даровавшего нам в Своем Сыне полный доступ к Своей Божественной жизни и истине. Однако апостольская истина должна быть выражена и возвещена всем народам, на всех языках, во всех ситуациях. В этом состоит задача Церкви, и это значит, что христианская традиция не просто повторяет слова апостолов, но проповедует и возвещает живое Слово Божие. Каждое поколение, следовательно, имеет право на это живое слово, и каждое поколение получает от Церкви живое и предельно конкретное руководство в том, как иметь дело с возможными