Та же потеря надежды движет сегодняшними выборными кампаниями. Государства, некогда считавшие себя просвещенными, а ныне раздираемые ксенофобией, становятся на путь протекционизма и закрывают границы. Целые народы идут на поводу у политиков, которые нагнетают озлобленность и напряженность своими байками типа «вокруг одни враги», не понимая коренных причин новой реальности. Многие из них используют социальные сети как мощное оружие для консолидации власти. Они создают влиятельные онлайн-сообщества, провоцирующие уличные беспорядки. В Германии крайне правая популистская партия Alternative für Deutschland («Альтернатива для Германии») на выборах 2013 года не получила ни одного места, а в 2019 году сформировала крупнейшую оппозиционную фракцию в парламенте. Авторитарные режимы процветают по всему миру. Тенденция к усилению имущественного неравенства, поляризации и раздоров представляет собой одну из главных угроз нашему коллективному будущему. И все вышеперечисленное обусловлено одной причиной – сохранением экономической системы, разработанной для других реалий.

Как мы к этому пришли? И куда мы идем?

Всю свою жизнь мы жили в мире, где движущей экономической силой была надежда на лучшее будущее, в мире, где царит рост. Наши родители и родители наших родителей выросли в таком же мире. Мы знаем только его.

Американская мечта основывается на идее, что упорным трудом и/или изобретательностью любой человек может достичь почти всего, чего захочет. Центральное место в этой концепции занимает высокооплачиваемая работа. Мы рассчитываем, что со временем будем зарабатывать все больше, и надеемся, что наши доходы будут расти быстрее, чем цены. Если нам удается купить активы, рост их стоимости из-за инфляции в долгосрочной перспективе создает богатство. Если мы купим активы на заемные средства (то есть используем левередж, или финансовый рычаг), наша прибыль будет еще выше, потому что актив увеличивается в цене, тогда как долг в денежном выражении остается прежним – а с учетом инфляции и ростом наших доходов из-за инфляции мы возвращаем значительно меньшую сумму.

Операции с жилой недвижимостью – классический пример задействования левереджа. Мои родители купили свой первый дом в пригороде Ванкувера, Канада, в 1977 году за 69 тысяч долларов. На то время это были для них большие деньги, но с первоначальным взносом в размере 10 тысяч долларов и ипотекой в 59 тысяч долларов вполне подъемные. Родители уже тогда понимали выгоду покупки активов в условиях инфляции. Их доходы на протяжении всей карьеры росли, и выплачивать ипотеку становилось все легче. К тому же инфляция постоянно увеличивала стоимость их дома, и сегодня он стоит около 1,5 миллиона долларов.

В принципе, ту же закономерность демонстрируют почти все активы, будь то акции, ресурсы или предметы искусства. И в ней нет ничего в корне неправильного. Она способствует обогащению и процветанию. Владельцы активов действительно процветают больше других, что усиливает неравенство, но в целом этот процесс помогает большей части мира выбраться из бедности.

Но что произойдет, когда мы больше не сможем рассчитывать на систему роста и инфляции? Что, если более мощная сила сведет на нет наши усилия по обесценению бумажных денег? И что, если, отчаянно цепляясь за устаревшую инфляционную модель, мы усугубим имущественное неравенство, поляризацию и раскол в наших обществах?

Сегодня мы находимся именно в такой ситуации. Основанная на постоянном росте и ожидаемой инфляции система, на которой зиждутся экономики наших стран, дышит на ладан. Технологии – это настолько мощная дефляционная сила, что в конце концов мы не сможем ей противостоять.