– Что нам делать? – спросила я, чувствуя, как слезы подступают к глазам.

Марк покачал головой.

– Я не знаю. Но я знаю, что не могу потерять тебя.

Мы стояли на набережной, держась за руки, пока солнце окончательно не скрылось за горизонтом. Город вокруг нас пульсировал жизнью, храня наш секрет.

Дома я долго стояла перед зеркалом, не узнавая женщину, которая смотрела на меня оттуда. Растрёпанные волосы, дикий блеск в глазах, припухшие от поцелуев губы. Кто я? Что я делаю?

Я подошла к окну. Москва мерцала тысячами огней, равнодушная к моим терзаниям. Я прижала пальцы к губам, всё ещё чувствуя вкус поцелуев Марка. С ужасающей ясностью я поняла, что тоже влюблена в него.

Лицо Софии встало перед глазами – доверчивое, ничего не подозревающее. Я почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Кем я стала? Как я могла предать лучшую подругу?

Но даже сейчас, понимая всю глубину своего падения, я не могла заставить себя пожалеть о случившемся. Каждая клеточка моего тела жаждала Марка, каждая мысль была о нём.

Я стояла на краю пропасти, зная, что один шаг – и я упаду. Но что-то внутри меня уже решило – я сделаю этот шаг. И будь что будет.

Засыпая той ночью, я чувствовала себя одновременно самой счастливой и самой несчастной женщиной в мире. Москва за окном шумела, храня тайны миллионов жизней. Теперь у неё была ещё одна тайна – моя. И я не знала, чем всё это закончится.

Лунный свет проникает в комнату, создавая нежные тени на стенах. Мои мысли блуждают, и вскоре я погружаюсь в мир сновидений, где реальность переплетается с мечтами.

Я оказываюсь в светлом и уютном доме. Утренние лучи солнца проникают через окна, создавая тёплую атмосферу. На кухне слышен звук сковороды, где Марк готовит завтрак.

– Ты что, опять готовишь свои знаменитые блинчики? – смеюсь, подходя к нему.

– Конечно! Только для тебя, – отвечает Марк с улыбкой, оборачиваясь ко мне. Его глаза светятся от счастья.

В это время в комнате играют трое детей: старший сын, который строит башню из кубиков, и две дочери, которые смеются и гоняются друг за другом.

– Мама, смотри, я построил самую высокую башню! – гордо заявляет старший.

– Ух ты! Она почти до потолка! – восхищаюсь, присаживаясь рядом.

– А мы с сестричкой тоже можем построить! – добавляет одна из девочек, поднимая руки в воздух.

Смех и радость наполняют комнату, и я чувствую, как моё сердце наполняется теплом. Я обнимаю детей и Марка, наслаждаясь моментом.

– Как же здорово, что мы вместе, – говорю я, глядя на них с любовью.

Но вдруг, как по щелчку, всё начинает исчезать. Сначала исчезает звук – смех детей, шипение сковороды, затем сами дети и Марк. Я пытаюсь их позвать:

– Марк! Дети! Где вы?!

Но мой голос гаснет в пустоте. Вокруг меня остаётся только тишина, и я чувствую, как в груди разливается боль. Это ощущение, будто что-то важное у меня отняли, охватывает целиком. Я падаю на пол, обхватив руками колени, и начинаю плакать, осознавая, что этот идеальный момент был всего лишь сном.

Я просыпаюсь с резкой болью в груди, словно кто-то вырвал из меня что-то важное. Сердце колотится, а в голове всё ещё звучат эхо смеха детей и голос Марка. Я не могу сдержать крик, который вырывается из груди, наполненный страхом и пустотой.

– Нет! – вырывается из меня, и я сажусь на кровати, охваченная паникой. – Почему? Почему это происходит?

Свет луны проникает в комнату, и я вижу, как тени танцуют на стенах. Я чувствую, как слёзы начинают катиться по щекам. Я не могу оставаться здесь, не могу оставаться одной с этой болью.

С трудом поднимаюсь с постели, ноги словно не слушаются. Я направляюсь на кухню, надеясь, что стакан холодной воды поможет мне вернуть ощущение реальности. В темноте я нащупываю кран, и вода льётся, создавая успокаивающий звук.