Настя торжествовала. Лучшего примера плачевного результата самодеятельности и придумать нельзя. После разбора полетов Машу отправили на заказ.

Юра, наш водитель, – старший (сводный) брат хозяина. Ему лет сорок пять, он прочно сидел на винте (дешевый наркотик, от него тело пахнет то ли стиральным порошком, то ли сухими фиалками). Питался он одним молоком из тетра-паков и пряниками с начинкой, еще и девчонок угощал, и всегда интересовался после заказа – все ли нормально. Его машина – жучка-копейка, чуть не семьдесят третьего года, стекла не поднимались, спинки у передних сидений отваливались, и все-таки девчонки дрались за право сидеть впереди. Юра хорошо знаком со Стасом, о чем я узнала совершенно случайно, приехав однажды с базара и застав Юру у нас на кухне.

– Не бойся, я не к тебе.

Они поговорили и поехали куда-то, километров за сорок от города, где Стас случайно наткнулся на чью-то укромную плантацию конопли. Юра рассчитывал поживиться на халяву, а Стас – Сусанин. К наркотикам Стас равнодушен, он верен крепкому пиву.

Потом хозяева начали подозревать Юру, что он не во всех заказах отчитывается. Дело кончилось скандалом и разводом, причем девчонки страшно перепугались, думая, что им тоже попадет, потому что они в курсе всех леваков. Но все свалили на Юру, сказав, что боялись его и поэтому не донесли. Юра не сильно огорчился увольнением и открыл собственную контору. Правда, продержался он недолго, полгода от силы.

Хозяева стали возить нас сами. С обжорством на заднем сиденье (а чем еще развлечься между заказами?) было покончено. Какие семечки и сигареты в машине, вы что!

Линду на самом деле тоже звали Машей, но, чтобы их не путали, придумала себе другое имя. Она научила меня есть крабовые палочки – я их раньше презирала – со сметаной. Близился сентябрь, Линда отвозила заработанные деньги маме, чтоб та одевала младших детей к школе. Дома она объяснила, что живет с парнем-дальнобойщиком. Родителям даже в голову не пришло ни познакомиться с этим парнем, ни заглянуть к дочери в гости. Впрочем, думаю, Линда нашла бы выход из ситуации.

Хозяйка квартиры, где жили девушки и куда я приходила к началу рабочего времени, не питала никаких иллюзий. Она просто брала двойную цену.

Была с нами и девчонка, до этого отработавшая год в Набережных Челнах, а сама местная. Нахваливала и заработки, и обходительность клиентов, и хорошую хозяйку агентства… Так в чем же проблема?

– А нас жило в однокомнатной квартире семнадцать человек.

Насте контора досталась по наследству от брата. Ему наскучило кататься по родному городу, он подговорил пару девушек поэффектней и подался с ними в Москву. Там занялся тем, что продавал их в фирму. Через несколько дней они сбегали к нему, он сбывал их в другую фирму… и так далее, пока не попался. Крепко обиделись на него москвичи, нагрузили на изрядную сумму, так что он предпочел податься в бега. Девчонок отправили на пару месяцев на воспитание в татарское захолустье, типа Нефтекамска и Мензелинска.

Настя проводила маркетинговое исследование, мы интересовались у клиента, откуда он узнал наш телефон – визитка, листовка, друзья, таксисты, администратор в гостинице… Самый шикарный ответ я получила от какого-то командировочного.

– А я «ноль два» набрал и спросил. И там дали ваш номер.

Отношения между девочками в конторе? Не выходят за рамки интриг в обычном коллективе. По крайней мере, тут никто не пытается заставить другого сделать свою работу. Позже, когда я ушла в нормальную жизнь и на нормальное рабочее место, первое, что меня убило – преподаватель должен протирать пыль с мониторов вместо уборщицы; она, видите ли, не умеет.