С некоторых пор она стала называть меня просто по имени и позволила прогуливаться с ней за ручку, чему я был несказанно рад. Всякий раз, когда я касался её, моё сердце начинало биться чаще.

– Какими же ещё скрытыми талантами ты обладаешь? – спросил я, слишком поздно осознав, что следовало бы прикусить язык.

К моему удивлению Лилу ответила.

– Я хорошо разбираюсь в хирургии.

Этот ответ ещё сильнее удивил меня.

– Ты обучалась медицине на каких-нибудь курсах?

Это была единственная возможность для того, кто не учился в университете, но её ответ снова оказался иным, нежели я предполагал.

– Нет, обучение врачебному искусству произошло помимо моей воли.

– Это очень интересно. Надеюсь, что когда-нибудь ты захочешь рассказать мне об этом.

– Не сегодня, Джонатан.

– Неужели я за всё это время не доказал тебе своих благих намерений, что ты всё ещё сомневаешься, можно ли мне доверять? Я ведь не дурной человек, Лилу.

– Я тебе доверяю, но мой рассказ может шокировать тебя. Пожалуйста, не заставляй меня.

Я понял, что нечаянно причинил ей боль, напоминая о чём-то неприятном, о каких-то неудачах в прошлом, и спросил о другом, что меня уже давно интересовало:

– Как ты узнала, что я англичанин? Я со всеми здесь говорю по-итальянски, совершенствуя разговорную речь.

– Ты не похож на итальянца, а ещё я видела бирку на твоём чемодане и так узнала, что ты прилетел из Лондона.

Странно, я впервые повстречал Лилу в горах, когда она протянула мне салат. По моему лицу она прочитала, что мне ещё не всё ясно, и продолжила:

– Я всегда наблюдаю за теми, кто приезжает в деревню. Когда приезжает автобус, я всегда смотрю, нет ли среди пассажиров тех, кто мне незнаком.

– Но зачем тебе это? Ты опасаешься кого-то или скрываешься и боишься, что тебя найдут?

– Я никого не боюсь, Джонатан. Скажем так: если кто-то за мной приедет, я должна первая узнать об этом.

На том наш разговор завершился, и Лилу снова попрощалась. Её жизнь представляла для меня одну большую загадку, и оттого я привязывался к ней всё сильнее.

Но скоро мне довелось побывать в её доме.

В тот день пошёл наисильнейший дождь, резко похолодало, задул крепкий ветер, и уже спустя пять минут я промок до нитки.

– Сейчас до моего дома ближе, чем до деревни. Не хочешь переждать непогоду там? – спросила Лилу, перекрикивая раскаты грома.

Я с радостью согласился. Это был шанс больше узнать о ней.

Я взбирался всё выше и выше в горы, следуя за неутомимой красавицей. Для меня это было нелёгким делом, потому что никакой тропинки не существовало, земля размокла, и под ногами осыпались мелкие камни. Я едва поспевал за Лилу и очень устал. Когда мы взобрались на крутой утёс и оказались на относительно ровном месте, поросшем травами, которые обычно называют альпийской лужайкой, я наконец-то увидел дом загадочной синьорины.

Это был небольшой одноэтажный кирпичный коттедж, на крыше которого я заметил ветряк, солнечную батарею и печную трубу. Только таким способом в этой глуши можно было получать тепло и электроэнергию. Когда мы обошли дом, я увидел огород со знаменитой зеленью, множество плодовых деревьев и небольшой виноградник впридачу.

На входной двери не было замка, что меня больше всего поразило. Хозяйка распахнула её и пригласила меня внутрь.

– Располагайся, пожалуйста. Сейчас я разожгу огонь, и ты согреешься и обсохнешь. К сожалению, у меня нет подходящей одежды, в которую ты мог бы переодеться.

И Лилу засуетилась, захозяйничала в доме, а я уселся на предложенный мне простой деревянный стул. Я огляделся, но не увидел в этом доме ни одной роскошной вещи; всё было здесь самым простым и крепким, надёжным и необходимым, как и в доме любого другого деревенского жителя.