Елена плотнее прикрыла дверь в спальню, чтобы не мешать мужу и тенью проскользнула на кухню. Результат теста ДНК лежал перед ней на столе, словно извивающаяся змея. Лена никак не могла оторвать взгляд от холодных букв и цифр, которые подтверждали, что Степан не являлся отцом ребенка, которого она носила. Руки предательски дрожали, но она заставила себя развернуть лист до конца, надеясь найти хоть что-то, что изменит правду. Но бумага была неумолима. «Отцовство практически исключено»

Вот так просто и понятно. Но в то же время очень больно и досадно. Слезы подступали к глазам, но она не дала им волю. Уже привыкла сдерживать себя, привыкла к тому, что ее чувства никого не волнуют.

«Я хотела удержать его. Хотела, чтобы у нас был шанс. Но кого я обманываю?»

С силой смяла конверт, в котором лежал результат, и раздраженно откинула в сторону. Внутри поселилась пустота, такая же, как в отношениях со Степаном. Ее любви оказалось недостаточно для двоих, а обман только усугубил пропасть между ними.

«Он никогда не полюбит меня, – пронеслось в голове осознание. – А я больше не могу жить так. Не могу быть кем-то, кто постоянно терпит и надеется.»

Елена равнодушно смотрела в окно и изо всех сил старалась справиться с сокрушительной волной отчаяния, что поднималась изнутри. Степан не был отцом ее ребенка. Это была только ее ошибка, ее обман, ее выбор. Она думала, что сможет все исправить, что ребенок станет связующей нитью, но эта ниточка оказалась слишком тонкой. И она оборвалась…

«Зря я все это затеяла,» – горько подумала Лена.

Ее любовь к Степану была сильной, но изматывающей. Она устала надеяться, что однажды он посмотрит на нее иначе. Хотела быть рядом любой ценой, но эта цена оказалась слишком высокой. И была заплачена сполна.

Тяжелый вздох сорвался с губ. Елена аккуратно сложила бланк и убрала его на место. В ящик, где хранились все документы. На время, пока не решит, как действовать дальше. Рассказать Степану правду пока язык не поворачивался, а выбросить – рука не поднялась.

Елена сидела на кухне, держа в руках чашку с остывшим чаем. Ее взгляд был устремлен в окно, за которым лужи мерцали в свете уличных фонарей. Она пыталась сосредоточиться на чем-то простом – на ритмичном падении капель дождя, на приглушенном шуме города, – но резкая боль в животе заставила ее вздрогнуть. Пальцы сжали керамическую чашку, как будто это могло помочь подавить нарастающий спазм.

– Все хорошо, – прошептала она себе, сделав глубокий вдох. – Это просто тренировочные схватки. Рожать еще рано.

Муж спал в соседней комнате после очередной тяжелой смены. Когда он вернулся домой, усталость была почти осязаемой, поэтому Елена не решалась потревожить его. Прекрасно понимала, как сильно Степа нуждался в отдыхе и подумала, что справится сама.

Осторожно поднялась, чувствуя, как боль становится все сильнее, прошла к шкафу, достала спазмолитик и налила себе воды.

«Ничего страшного, – думала она, – просто нужно немного потерпеть».

Медленно запила таблетки, надеясь, что это принесет облегчение, но боль только усилилась. Пальцы Елены сжались на стакане, а дыхание стало прерывистым.

Она вернулась в гостиную и осторожно опустилась на диван. Под спину положила подушку, пытаясь найти положение, в котором боль бы отступила. Закрыла глаза, пытаясь отвлечься. В голове всплывали образы: ее свадьба со Степаном, его редкие улыбки, моменты, когда он касался ее руки. Он никогда не был грубым или резким. Но и нежным его назвать тоже не получалось. Скорее холодный, или равнодушный.

«Я знаю, ты не любишь меня так, как я тебя, – пронеслось у нее в мыслях. – Но, может, однажды все изменится. Может, я смогу заслужить твою любовь?»