На поверхности Захар крикнул Ваньке:

– Готовь трос! Степана поднимать!

Иван сработал четко. Через секунду Степан с подростком показались из воды. Клим и Ян подхватили их и начали быстро транспортировать на берег.

– Вызвать скорую, срочно! – крикнул Максим, на этот раз работая уверенно.

– Уже, – откликнулся кто-то.

Захар окинул взглядом отряд. Все работали слаженно. Степан тяжело дышал, но кивнул:

– Жив… пока жив.

Когда подростков передали медикам, команда стояла у машин, вытирая ледяную воду с лиц.

– Хорошая работа, – наконец сказал Захар.

Степан посмотрел на Ваньку и кивнул:

– Молодец.

Тот расплылся в улыбке, но тут же посерьезнел, чтобы не выглядеть слишком довольным.

– И ты тоже молодец, – бросил Ян Максиму, но тут же добавил: – Но в следующий раз без рукожопства. Люди от этого мрут.

Максим ничего не ответил, но внутри пообещал себе больше не допускать таких ошибок.

Машина плавно выехала с обочины, Клим уверенно держал руль, проверяя через зеркало состояние команды. Все молчали, кто-то восстанавливал дыхание, кто-то просто смотрел в окно.

– Следующий вызов, – Захар посмотрел на планшет. – В городе, бабушка не может попасть в квартиру. Работаем.

У Степана в кармане завибрировал телефон. Он глянул на экран – жена.

– Диспетчерская, прием, – голос в рации на фоне звучал дежурно, но Степан почти не слышал. Он принял вызов.

– Да, – коротко бросил он.

– Ты уже работаешь? – холодный голос с той стороны.

– Да. Все штатно.

– Даже не позавтракал.

– Не хотел будить, – без эмоций ответил он.

– Все как всегда… – раздался усталый выдох. – Ладно, не буду отвлекать.

Степан молчал. В трубке наступила тишина. Давящая многотонной плитой. Он убрал телефон в карман и откинулся на спинку кресла.

– Все нормально? – тихо спросил Ян, склонив голову.

Степан выдохнул и прикрыл глаза:

– Все как всегда…

Теплый свет ламп в комнате отдыха спасательной станции создавал иллюзию уюта. Команда собралась за небольшим деревянным столом, на котором стояли стаканы с горячим чаем. У каждого из них была своя техника восстановления после смен: кто-то молчал, грея ладони о стакан, кто-то травил байки о прошлых вызовах, стараясь снять напряжение.

– Ну что, герой, – Ян встал, хлопнув по плечу Степана. – Я тут решил, что следующий заплыв в ледяной воде будет моим. В смысле хватит с тебя славы, я тоже хочу свой кусок.

Степан только хмыкнул, потягивая чай. Ян был молодым и азартным, но иногда его слова поднимали настроение. Только не сегодня.

– Ты сам-то как? – Захар присел рядом. – Выглядишь хреново. Может к медику?

– Все нормально, – ответил Степан, избегая взгляда и равнодушно пожал плечами. – Работа как работа.

– Ты в зеркало себя видел? – вмешался Клим. – На такого “нормального” и страховку не оформят.

Все засмеялись, кроме Степана. Он, наоборот, почувствовал, как раздражение закралось под кожу. Смех звучал как эхо, отдаленное и лишенное смысла. Усталость сковывала тело, а мысли блуждали в далеких, холодных воспоминаниях. Степа с трудом поддерживал разговор, все чаще думая о чем-то своем. Захар нахмурился, но не стал донимать. Командир знал, что в случае с такими, как Кулешов, иногда лучше просто дать время.

Степан медленно двигался по мокрым улицам весеннего города. Фары его машины прорезали белую пелену, осветляя дорогу, которая тянулась перед ним словно бесконечный коридор. По обе стороны улицы виднелись витрины со свежими весенними цветами. На автобусной остановке пара, обнявшись, делила одну кружку кофе, укрывшись шарфом. Чуть дальше дети бегали по лужам, оставленным тающим снегом. Казалось, весь мир жил своей жизнью, наполненной теплом и радостью. И только его жизнь стояла на паузе.