Натке казалось, что прыщики у них не только на лице, но и где-то в душе. То вдруг захочется плакать. То беспричинно смеяться. Иногда Натка бредёт по улице, видит: на земле палка валяется. Ну, валяется и валяется. А Натка её вдруг подбирает и бросает высоко в небо. Не глупость ли это? Как будто руки чешутся, до того хочется зашвырнуть палку выше облаков.

Натка пришла домой и написала:

«Юра! Это нисколько не смешно, если ты пригласишь меня на день рождения. Н. Сергеева».

Натка думала, что завтра она отдаст эту записку Юрке. Конечно, если Авдеева не будет рядом. Но вечером, уже перед сном, она посмотрела эту свою записку и порвала в мелкие клочья. Вот ещё – мальчишкам записки писать! Она не Галка Игнатович: та постоянно переписывается записками с парнями. Да ещё на уроках. Конечно, можно было написать об этом «ВКонтакте», но Натка и Юрка там не были друзьями.

Одну такую «записочку» Галка показала. После школы они с Наткой, как всегда, шли домой вместе. Галка вытащила перчатки из кармана и на снег выпал сложенный вчетверо лист.

– О! Смотри! – сказала Галка, подбирая листок с тротуара. – Это мой конспект по географии. – Она развернула листок. – О-о-о! О чём на географии говорили, напомни?

– О природных ресурсах.

Галка засмеялась.

– Вон посмотри, какие природные ресурсы я нарыла!

И подала Натке бумажку.

«14-го соревнования по плаванью. Придёшь за меня поболеть?» – прочла Натка первую строчку, узнав Галкин почерк.

«Нет времени», – это уже другой почерк. С кем Галка на географии сидела? Ага, с Игнатом. Она с разными мальчишками сидит на разных уроках. С девчонками тоже, случается, сидит, но реже. Учителя устали делать ей замечания. Махнули рукой.

Значит, это почерк Игната.

Ну и дурак. А вечером на дискотеку придёшь?

Не знаю. Очень много уроков.

И почему ты меня ненавидишь?

Я тебя ненавижу?!

А как же.

Ты что. Смотри, обижусь. Никогда больше так не говори.

Не буду. Я хочу умереть.

Дура. Так тоже никогда не говори.

Ты что, мне запрещаешь?

Я тебя прошу. Для твоей же пользы.

Какой заботливый.

А как же. Я вообще хороший.

Ещё забыл, что очень скромный.

Точно.

Вообще-то у меня уже есть к кому на свидания бегать. Так-то!

И к кому же?

Ты его не знаешь. Я сама его всего 2 раза видела.

Если не знаю, тем более скажи.

Ему 17.

Но имя. Имя!

Зачем? Ну, Ромка.

А фамилия?

Зачем мне его фамилия, я же не замуж за него собираюсь.

А за кого ты замуж собираешься?

Ни за кого, ты же знаешь.

Хочешь остаться вечной девственницей?

Очень надо.

И с кем же? Когда?

Что когда?

Ну это…

Найду кого-нибудь.

Кого? Любого?

Нет.

Выбирай того, кто тебя любит!

Меня никто не любит, и я никому не нужна.

Кто же тогда тебя девственности лишать будет?

А кто мне больше понравится. Может, ты?

Что ты… Я тебя недостоин.

– Прочла? – спросила Галка. Лицо её светилось загадочностью. Словно она дала Натке заглянуть за краешек своей тайны.

– Ты даёшь, – сказала Натка. – Как тебе не страшно о таких вещах с мальчишками говорить?

– Говорить, может, и страшно, но мы же переписывались. Всю географию! Знаешь, это классно! И потом: то, о чём в записке, – просто детский сад.

Натка пожала плечами и подумала, что она ни за что не будет говорить о таких вещах с ребятами. Ни говорить, ни переписываться. Никогда.

– Натка! – послышался под окном Галкин голос. В этом не было ничего удивительного, они жили с Галкой в одном доме, только в разных подъездах.

Натка вскочила с постели и подбежала к окну. Было темно, ничего не видно, но Галкин голос сказал:

– Натка, выйди на секунду! Очень нужно! Тебя Юрка Кобрин спрашивает.

– Сейчас! – Натка стала лихорадочно натягивать брюки и свитер.