Не пользуется им и действующий УПК РФ 2001 года. Тем не менее, этот термин, после реформы 1864 г. (Г. С. Фельдштейн и др.)84 и особенно в советский период достаточно широко использовался в научной литературе (П. И. Люблинский, Н. Н. Полянский, М. А. Чельцов-Бебутов, А. С. Тагер и некоторые др.)85.

В учебниках, учебных программах курсов и вообще в учебной литературе этот термин пользовался значительно меньшей популярностью. В многочисленных учебниках, изданных М. С. Строговичем в предвоенные и первые военные годы, равно как и в послевоенных учебниках под редакций весьма продуктивного в этом отношении Д. С. Карева, интересующее нас понятие, вместе с обозначающим его термином, авторами соответствующих учебников и учебных пособий, составителями программ по уголовному процессу и коррелирующим дисциплинам не анализировалось, собственно, отсутствовал в названных источниках и сам термин – цель уголовного процесса (далее – ЦУП).

Несмотря на ряд подчас весьма существенных, а иногда и просто вкусовых различий в позициях и терминологии ленинградской и московской процессуальных школ, термин ЦУП не использовали, точнее, мало использовали, и специалисты Ленинградского государственного университета и Ленинградского юридического института.86

Не использовали этого термина и учебники (учебные пособия), изданные в свое время в союзных республиках.87

Между тем, термин ЦУП достаточно представлен в научной литературе. Весьма эмоционально и категорически высказывался по поводу цели уголовного процесса упоминавшийся нами выше Р. С. Фельдштейн. Он писал на 55-м году действия в Российской Империи Устава уголовного судопроизводства: «Как бы ни изменялись формы процесса в различные эпохи, конечная цель его всегда остается неизменной. Он предназначается для раскрытия истины. Процесс предполагает ряд отдельных мер, ведущих в конечном результате к выяснению определенных фактов в том виде, как они даны были самой жизнью. Но какие же факты может раскрывать уголовный процесс? Его задача – раскрытие истины в определенной области, в сфере уголовных правонарушений. Мы должны, следовательно, видеть цель уголовного процесса в том, что он стремится к раскрытию истины в смысле установления факта преступления и вместе с тем к определению вытекающих из него последствий (выделено нами. – А. П.). Эта цель постоянна и неизменна»88. С приведенных слов Р. С. Фельдштейн, ординарный профессор Императорского Московского университета начинает свои «Лекции по уголовному судопроизводству», изданные в годы Первой мировой войны.

Может показаться, что М. С. Строгович в своих гораздо более поздних публикациях, в том числе вышедших в свет в годы Великой Отечественной войны, придерживается той же позиции, что и его предшественник (все мы стоим на плечах умерших). Однако это не так. Дореволюционный автор, как явствует из только что приведенных и выделенных нами слов его, в понятие раскрытие преступления включает, помимо установления факта раскрытия преступления, еще и определение вытекающих из него последствий, т.е. принятие решения о способе восстановления справедливости, преступлением нарушенной, или иного становящегося по конкретному уголовному делу единственно возможным решения. Например, прекращения дела в связи со смертью обвиняемого или подозреваемого, за исключением случаев, когда производство по уголовному делу необходимо для реабилитации умершего (п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК), или отсутствия заявления потерпевшего, если уголовное дело может быть возбуждено не иначе как по его заявлению (п. 5 ч. 1 той же статьи).