Царапины и глитчи. О сохранении и демонстрации кино в начале XXI века Юрий Меден

Издание осуществлено в рамках совместной издательской программы Музея современного искусства «Гараж» и Artguide Editions.

Мы старались найти всех правообладателей и получить разрешение на использование их материалов. Мы будем благодарны тем, кто сообщит нам о необходимости внести исправления в последующие издания этой книги.

Предисловие

Был март 2020-го, первый месяц коронавирусного локдауна подходил к концу. В Вену на время вернулась зима, и пустынный постапокалиптичный городской пейзаж стал еще холоднее в ее слепящем сером блеске. Как и большинство синематек Азии и континентальной Европы, Австрийский музей кино был на тот момент закрыт, а его сотрудники вынуждены были отправиться в неоплачиваемый отпуск и заняться дозволенным домоседством.

Юрий Меден как раз опубликовал в нашем блоге блестящий пост. За заглавием «Цифровые пандемии» следовало несколько коротких абзацев о том, что закрытие кинотеатров и переход к стримингам как преобладающему средству просмотра фильмов начались уже лет десять как и что главной жертвой оказался не пленочный фильм (и без того маргинальный), но идея публики и публичного пространства как такового. Пост привлек немалое внимание – не в последнюю очередь потому, что срезонировал с лихорадочным стремлением синематек и кинофестивалей перенести свою работу в онлайн.

Через несколько дней после публикации Юрий отправил мне имейл с темой «Продуктивное использование времени». Он спросил, не хочу ли я написать отзыв на «что-то вроде личной коллекции заметок о презервации и демонстрации фильмов в начале XXI века», которые он начал делать некоторое время назад. «Долгие ковидные дни», как сказал он, вдохновили его возобновить работу, и результат был прикреплен к письму.

Чтение рукописи, которая и составила скелет «Царапин и глитчей», взволновало меня. Глава за главой записи Юрия раскрывают противоречия, дилеммы, этические, политические и организационные головоломки, с которыми сталкиваются сегодня работники культуры. Структура книги отражает ее содержание: выстроенные нелинейно и порой эллиптично, доводы если и не исключают, то уж точно противоречат друг другу. Диссонанс и путаница берут верх над гармонией и связностью. Чтение книги приводит в изумление, вызывает радостную оторопь, восторженное отчаяние, какие вселяли в читателя и литературные произведения Дж. Г. Балларда и Уильяма Берроуза.

Едва ли кинокураторство – искусство и наука сохранения и представления фильма как вида искусства и культурной техники – сделано из того же, из чего мечты или кошмары. Мы – специалисты по кинонаследию, студенты и исследователи истории кино, кинолюбители – принимаем культурную значимость кинематографа как должное. Большинство же потребителей, как и индустрия, утоляющая их голод, принимают как должное сам аудиовизуальный продукт и его нескончаемые запасы, доступные каждому по первому требованию. И те и другие, как убедительно указывает на то Юрий, пребывают в состоянии блаженного забвения и не замечают, что в реальности мировая кинематографическая культурная память неустойчива и близка к исчезновению.

Михаэль Лёбенштейн,

Австрийский музей кино,

март 2021

Предисловие к русскому изданию

«Царапины и глитчи» родились из очень специфического желания – наладить коммуникацию. В профессиональном путешествии по миру кино мое везение и мои возможности позволили мне пойти несколькими путями, в итоге я обрел базовые навыки в разных областях: кинокритике, истории, издательском деле в сфере кино, реставрации, кинопроизводстве и создании кинопрограмм. Переходя из одного сектора в другой, я часто с удивлением обнаруживал, что между ними нет никакой коммуникации. Еще больше меня удивляло отсутствие любопытства, которое могло бы позволить такой коммуникации состояться изначально. Одни мои коллеги, киноархивисты и реставраторы фильмов, преуспевая в знании техническом, часто намеренно избегали высказываний или рискованных решений, относящихся к «содержанию» пленок, лент, жестких дисков или микрочипов, находящихся в их распоряжении. Другие, те, что заняты составлением кинопрограмм или историей кино, оставались глухи к тому, что касалось субъектности кинокартин, материальных реалий, стоящих за ними, а также к проблемам и сложностям, связанным с сохранением этих материальных реалий. В лучшем случае они замечали, когда какой-то фильм становился крайне редким, то есть труднодоступным для публичных или приватных просмотров, но на этом все.

И вот с решительным намерением расширить канал коммуникации между разными ветвями кинокультуры или, если угодно, киноиндустрии, я взялся за написание этой небольшой книги. Писал я ее для своих друзей: для кинокритиков, кураторов и историков, – чтобы напомнить им, как хрупки и прихотливы самые базовые условия существования величайшей страсти их жизни – кино! Кино во всевозможных значениях этого слова – культурной традиции, практики показа, коллекционирования объектов, изобретений, имен и названий. Писал ее и для других своих друзей: киноархивистов, контролеров, реставраторов и киномехаников, – чтобы напомнить им, что материалы, с которыми они ежедневно так профессионально обращаются, никогда не были просто кусочками перфорированного пластика (забавно, что так можно назвать и аналоговую 35-миллиметровую копию, и карту памяти с цифровым файлом того же фильма), а еще и носителями культурной памяти, мастерства и идеологического оружия, которые, помимо осторожного обращения, требуют постоянного осмысления, причем от каждого – не только от тех, кто по профессии наделен «кураторскими» полномочиями.

Я никогда не думал, что читательская аудитория распространится далеко за пределы круга моих друзей по работе – возможно, с тем, чтобы вместить в себя еще несколько друзей, – и потому я был бесконечно рад узнать о желании опубликовать русский перевод. В нескольких главах книги я говорю о важности локальной кинокультуры и важности ее сохранения, даже если (или – именно потому, что) это означает, что различные местные кинокультуры никогда не объединятся в единый культурный ландшафт; даже если (или – именно потому, что) это означает, что мы никогда не сможем свободно коммуницировать и полностью понимать друг друга. И этими же строками я утверждаю важность недопонимания, царапины, глитча, лакуны, оплошности, ошибки, смыва – наших постоянных спутников, и не только в беде, но и на пути к сохранению, показу и осмыслению нашего культурного наследия.

Вынужден признаться, что знаю очень мало о последних трендах и практиках кинопоказа в России; и еще меньше знаю о состоянии работ по сохранению и реставрации кино. Таким образом, рискую представить свою работу аудитории, которая и так отлично знакома с большинством моих идей и, возможно, даже разрешила некоторые из описанных мною дилемм. И если это действительно так, то я должен принести свои извинения, но не теряю надежды, что вы найдете эту книгу по крайней мере увлекательной.

Внимательный читатель углядит здесь противоречие. Как может он сначала говорить о том, что его главной мотивацией опубликовать эти страницы было желание наладить коммуникацию и преодолеть лакуны между отдельными сферами знаний внутри одной, более широкой сферы кино, а потом выступать за сохранение раздельных видов мировой кинокультуры и оплакивать ее гомогенизацию в XXI веке? Ответить этому наблюдательному читателю я могу лишь тем, что все (многочисленные) противоречия, которые он повстречает в этом собрании эссе – иногда даже в рамках одного эссе, – намеренны и, будучи таковыми, демонстрируют не только опасность от поддержания пытливости ума, но и способность такого ума ширить осознание собственного невежества.

Оригинальное англоязычное издание «Царапин и глитчей» вышло всего три года назад, и все же меня преследует неприятное чувство, что какие-то из моих мыслей необходимо пересмотреть, какие-то – расширить, какие-то – отбросить вовсе. Описанная мною «цифровая дилемма» и три года назад была не особенно актуальна, а у будущих поколений, рожденных в цифровой реальности современного киноландшафта, наверняка и вовсе будет вызывать все меньше и меньше интереса. При этом, вопреки всем преждевременным пессимистичным прогнозам, старый кирпичный завод в Рочестере все еще производит кинопленку. Мне жутко неловко от мысли, что я написал главу о вертикальном видео, даже не подозревая о существовании TikTok, пребывая в блаженном неведении того, что для многих групп населения вертикальное видео уже и так стало новой нормой, а вовсе не какой-то пугающей и смехотворной аномалией, каковой представилось поначалу моему консервативному воображению. И так далее и тому подобное; список подобных сожалений может затянуться, и все-таки есть шанс, что из этих эфемерных, глупых, неактуальных идей можно вынести что-то ценное. Вероятно, потому, что они эфемерны, глупы и неактуальны.

Я очень благодарен российской издательской команде, работавшей над книгой: главному редактору Ольге Дубицкой, выпускающему редактору Дарье Логинопуло, переводчице Ирине Марголиной, куратору Алисе Насртдиновой и литературному редактору Александре Миньковской – за их веру в то, что «Царапины и глитчи» смогут найти своего читателя в современной России, и за все их щедрые усилия, сопровождавшие эту веру. Они ответственны за все хорошее в этой книге (впервые представленной с иллюстрациями), в то время как я остаюсь ответственным за все царапины и глитчи, все ошибки и несогласованности.

Вперед